— Чем могу служить?
Чарли опережает Томаса с ответом:
— Мы заходили в комнату Джулиуса. — Он говорит так, будто идея принадлежала ему: не смягчает подачу и не приводит оправданий, просто сообщает факт. — И нашли вот это. — Он кивком просит Томаса передать одну сигарету. — Только это не то, чем кажется.
Ливия берет у Томаса сигарету, нюхает ее и сразу же отдает. Очевидно, она уже видела такие сигареты.
— И?
— Что это такое? — спрашивает Чарли.
— Вы не пробовали ее курить?
— Нет.
— И вы тоже, мистер Аргайл?
Томас качает головой, удерживая ее взгляд:
— Я испугался.
— Попробуйте, — говорит она. — Насколько я понимаю, действие их длится недолго.
Вновь Томас достает спичечный коробок, вновь колеблется. Его кровь восстает против этого запаха. Или все-таки нет? В его страх вплетена тонкая нить желания.
И вновь вмешивается Чарли.
— Я попробую, — заявляет он. — Раз Ливия говорит, что они безвредны, я сделаю это.
Голова девушки дергается, как будто она хочет отговорить его; затем Ливия принимает другое решение.
— Хорошо, мистер Купер. Я подержу спичку.
Купер берет у Томаса сигарету, Ливия дотягивается до коробка. Когда она смотрит на Чарли, на ее лице возникает странное выражение. Так смотрит Ренфрю, задавая кому-нибудь из самых смышленых учеников особенно трудный вопрос. Смотрит с надеждой. Но в то же время предвидит неудачу.
Ливия и Чарли превращают Томаса в зрителя. Ему это не нравится, однако он не вмешивается. Тем временем Чарли подносит кончик сигареты к пламени. Он делает вдох, кашляет, выдувает сероватое облачко, затягивается еще раз.
— И… что вы чувствуете? — спрашивает Ливия.
Чарли отвечает очень быстро:
— Я чувствую себя нормально. Так же, как и раньше. Хорошо, — тут же добавляет он. — Мне очень хорошо.
Он встает с кресла и начинает ходить по комнате. Ливия больше не смотрит на него — она обращается к своим рукам, сложенным на коленях, как для молитвы. Слова звучат так кротко, что смысл их не сразу понятен:
— Мама говорит, что эти сигареты делают мальчиков «влюбчивыми». Девочек тоже, но, думаю, она имела в виду нечто анатомическое.
Чарли хмурится, услышав это, отворачивается от всех и кружит по комнате еще быстрее.
Обеспокоенный Томас догоняет его.
— Что с тобой?
Он кладет руку на плечо Чарли. Тот стряхивает ее с внезапной яростью, подступает вплотную к Томасу, прижимается лбом к его лбу.
— Что со мной? — Он говорит весело, но в его голосе слышится надрыв, который Томасу совсем не нравится. — Со мной все хорошо, отлично, как никогда. — Чарли надавливает на Томаса всем своим весом, заставляя отступить на шаг. — Ты бы тоже сделал затяжку.
Что-то новое появляется в глазах Чарли, когда он переводит взгляд с Томаса на Ливию. Что-то непристойное, двусмысленное — это совершенно несвойственно Чарли, и на мгновение кажется, что перед ними кто-то другой.
— И вы тоже, мисс Жеманность. Вам это совсем не помешало бы.
Чарли поднимает руку с сигаретой к губам. Томас выбивает сигарету до того, как друг успевает затянуться. В следующее мгновение он уже прижат к стене. Сила, с которой Чарли толкнул его, удивляет Томаса, вышибает из него дух: это освобожденный Чарли, его сильное юное тело скинуло оковы. На протяжении трех сердцебиений они смотрят друг другу в глаза.
Потом возвращается настоящий Чарли. По-другому не скажешь. В чертах лица опять проступают свойственные ему доброта и терпение. Они оседают вокруг глаз, загибают уголки губ. В следующую секунду на смену им приходит стыд. Чарли наклоняется к тлеющей сигарете, отщипывает кончик и сминает ее в кулаке. Ливия замечает:
— Это все равно что выбросить чистое золото.
Но Чарли думает о другом.
— Я не дымил, — говорит он.
Еще не договорив, он чувствует, как по телу пробегает дрожь. Он сует руку под рубашку, а когда вынимает обратно, видит, что ладонь чем-то измазана. Это не сажа и не дым, а нечто среднее: черное жирное пятно, из которого струится тонкий ручеек тумана. Буквально через миг оно будто
