И я увидел, как блеснул глаз — безжизненный, темный. А другого глаза не было. Тень немного выше моего роста, похожая на силуэт кобры с раздутым капюшоном, стремительно атаковала. Если бы все происходило еще три года назад, темный глаз и молния были бы последними, что я увидел в этой жизни. Но я прожил немного дольше.
Потому что за эти годы моя реакция ускорилась настолько, что стала по-настоящему нечеловеческой. Я сам стал кем-то вроде вот этого существа, которому принадлежал глаз. И это был мой выбор.
Змея слишком рано себя выдала. Всего секунда ей потребовалась бы, чтоб выйти на такую дистанцию, с которой добыча от нее уже никуда бы не ускользнула. Но когда я резко свернул, ей пришлось выдать себя — следовать за мной долго она не намеревалась.
Не знаю, откуда это взял, но уверен, что реагировал соответственно. В общем, успел увернуться и метнул нож ей в функционирующий глаз. Бросок и полет клинка вместе заняли доли секунды, потому что расстояние было три шага, не больше, однако… невероятно, но факт!.. я промахнулся.
Голова вражины смазалась в воздухе и провела посланное мною в полет оружие мимо себя. Я отпрянул назад, но тварь не дала мне далеко уйти.
Длинный, живой, толстый «шланг» обвился вокруг шеи. Змеиная голова выросла прямо напротив лица, в каких-то сантиметрах. Глаз уставился в мои глаза. Я словно попал под гипноз, не шелохнулся даже… Змея распахнула полную кривых острых зубов пасть, из глубины потянулся ядовитый язык… Вот и все?!
Я возжелал неистово: только не сейчас!!! Мне совсем чуть-чуть до цели дойти, я почуял, я знаю, я почти пришел…
Да, легко и быстро окончить путь мне не суждено. Змея обмякла и отвалилась, разжав удушающий захват, так и не достигнув цели. Я не без труда освободился от объятий и посмотрел на поверженного противника. Без сомнения, та же самая, которую я убил в свою первую ночь в этом мире. Точнее, думал, что убил. После того случая мне пару раз встречались похожие мутанты, но эта была не просто похожа, эта была той самой, о чем косвенно свидетельствовало отсутствие второго глаза.
Тот, через который я ее голову прострелил тогда. И если бы не прострелил, не стоял бы здесь и сейчас. И ведь не добил, пожалел силы и боезапас. Оставил тварь мучиться в конвульсиях. А она не умерла; немыслимым образом выжила и отправилась вслед за мной. Чтобы отомстить. Вот это цель у змеюги появилась! Для этого ей нужно было все время упорно преследовать меня… Как же она меня ухитрилась не потерять, не упустить — чуяла, что ли, по запаху и как-то сканировала по энергетическому «шлейфу»… Как такое стало возможным, я, честно, не представлял себе. Даже сейчас, всякого насмотревшись.
Потому растерянно разглядывал порождение Отчуждения, внезапно прервавшее свою ходку мести. Что ж, если не в силах понять… остается принять как неизбежную данность.
Красноречивое напоминание о том, что случайность, которой сначала не придается значения, может в итоге набрать важности очень и очень великой.
А я-то думал, наивный, что последнее слово в том поединке осталось за мной. Вот уж воистину: никогда не стоит говорить о чем-либо «последний», лучше использовать — «крайний»… Если не можешь быть стопроцентно уверенным, что судьба не сыронизирует в своей особой манере и не выпишет тебе подзатыльник. Вдобавок расплата по счетам может еще и грянуть в самое неподходящее время. Так что остается лишь беречь себя, соблюдать осторожность и воздерживаться от того, чтобы испытать уверенность раньше времени, даже когда очень хочется…
Леди Удача не отвернулась.
На самом деле убить змею удалось, когда она мне уже почти отомстила. Ударил из-под низа вторым ножом. Петля-то стянула мне главным образом горло, поэтому у меня получилось сработать рукой. И я вслепую, наудачу, попал туда, куда метил.
Броня змеи, что покрывала ее тело, состояла из чешуек. Когда одна такая пластинка прилегает к другой, между ними остается узкий зазор. И вот если в эту щель под определенным углом воткнуть острие ножа… Ну, я, собственно, и воткнул. По самую рукоять — клинок так и застрял в черепе, я не смог его вытащить обратно. Сам мозг у змеи отдельным слоем брони не покрывался — и, пронзив глотку твари снизу, заточенная сталь легко до него добралась.
Однако, зная о змеиной способности к воскресению, на этот раз я решил подорвать ее гранатой. Вдруг притворяется? Хотя вряд ли, один глаз по- прежнему был открыт, но тело валялось мертвым грузом, без движения, никаких конвульсий, как тогда.
И в этот миг я последний раз послушался свою чуйку, которая сообщила, что змея больше не представляет угрозы. Я наклонился — и прикрыл ей глаз. Все-таки получалось, что на протяжении всех моих приключений в Отчуждении именно этот враг был самым заклятым, неотступно следовал за мной по пятам, жаждал реванша. Неясно, почему змея раньше не напала, хотя могла бы, наверно. Так или иначе, реванш случился сейчас. И этот враг — единственный, с которым я встретился два раза. В начале и в конце пути. Кто-то вроде главного соперника в чемпионате.
Вот я и отдал ему должное.
Отдав, постоял еще немного, по-прежнему не в силах справиться с изумлением. Упорная преследовательница поразила воображение по-настоящему. Если бы кто-то сейчас подкрался ко мне сзади, я мог и не успеть среагировать. Так что пора было с этими сантиментами завязывать.
— Ну, бывай, — прошептал я, — ты была достойным противником…
Повернув голову, я глянул на барьер и горько усмехнулся. Стоит, сволочь радужная, чтоб ему пусто было.
Капли дождя ползли по лицу, смешиваясь со слезами.
