— Григорий Немов.
Мы обменялись приветствиями, как выстрелами. Невольно вспомнился начальник первой базы. То же самое. Что ни взгляд — то выстрел в упор. Проводник маялся у двери. Его явно не устраивала роль секунданта.
— Присядете?
Начальник Дальней открыл Н-пространство, выудил из личного кластера присланную мной папку. Его глаза, слегка раскосые и вечно будто прищуренные, казались золотыми в свете ламп.
— Садитесь, пожалуйста.
Приглашающий жест, рука — узкая, словно сухой стебель. Он тут же погрузил взгляд в папку, зашелестела бумага, точно опавшие листья. И я представил вдруг очень отчетливо: лес. Голые ветви скрипят, стукаются друг о друга. Под ногами шуршит, чавкает, вздыхает. Почти забытые ощущения детства. Картины прошлого, которое уже успело стать нереальным. Потому что закончилось — очень-очень давно.
— «Интерстар» вам доверяет, как я погляжу.
Еремин просматривал документы. Для виду или и правда делал это впервые?
Я сел. Стул был шатким, неудобным. Обычный стул из обычного пластика. Как и все в этом кабинете — привет с далекой Земли.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Он поднял на меня свои золотистые глаза. Впервые за все время с начала встречи.
— За что?
— За комплимент.
Я откинулся на хлипкую спинку, принудив тело расслабиться. Добавил:
— Вы не сомневаетесь в представителях «Интерстара». Хоть это хорошо.
Начальник Дальней хмыкнул. Вновь вонзился взглядом в разложенные на столе бумаги.
— Знаете, Немов, есть такая поговорка. Через тернии…
Я ждал, что он скажет: «К звездам». Обычно людей видно сразу: с этим можно так, а с тем — эдак. Но начальник Дальней оказался другим. Неудобным и вовсе не обычным, как я сначала думал. Он ускользал, как песок меж пальцев. Или как вода.
Вот и сейчас он сказал:
— Через тернии, Немов… к другим терниям.
Я изобразил на лице вежливое недоумение. Он понял меня без дальнейших слов.
— На испытательный участок когда проводите?
Я встал. В моем голосе ясно звучало: «Ваше личное мнение никого не волнует. Мы оба знаем, интересы компании — превыше всего».
— Сейчас, — ответил он.
И тоже поднялся. Но никто из нас так и не двинулся с места. Мы оба знали, что за препарат нам предстоит испытать.
Планету обнаружили семнадцать лет назад. Это был исторический день в отделе транспорта и астронавигации «Интерстара» — землеподобных планет во Вселенной не так уж много. Зонд собрал данные, развернулся в станцию, расставил Н-пространственные маяки. Дорогу «провесили» за какой-то месяц, натянули струны-ориентировщики. А станция к тому времени уже высадила «разведчиков» на поверхность.
Вот тут-то и начались чудеса.
«Разведчики» успешно приземлялись, собирали и транслировали данные. Потом выходили из строя. Правда, спустя несколько часов, сигнал возобновлялся. Дублировался другим устройством с неопознанной кодировкой. И третьим. И четвертым… Сначала целыми десятками, потом сотнями и тысячами однотипных устройств.
Во Вселенной много необъяснимого. Но с феноменом Деметры «Интерстар» столкнулся впервые.
Разумеется, всем разработкам тут же был присвоен красный уровень секретности. Со временем он изменился на более демократичный желтый. Но делу это вряд ли помогло. Базы по-прежнему висели на Н-пространственных якорях. Якоря жрали массу топлива. Трудностей освоения это не решало.
Выход был лишь один. Сделать пригодной хотя бы небольшую площадь. Обуздать разбушевавшуюся почву. Лишить гектар этой рыжей пустыни его немыслимых животворных сил.
Для этой цели сюда и отправлен был мой груз — новейшая разработка «Интерстара». Модуль с набором модифицированных генов старения для посева. А вместе с ним для контроля за операцией был отправлен и я.
…Еремин молчал. Не торопясь, мы шли к испытательной делянке — среди обкатанных ветром дюн. Скафандр разрешили снять и одеться, как местные: все тело закрыто плотной одеждой и слоями нанопленки, на лице — маска. Под ногами неистово хлюпает; песчаная пыль, словно издеваясь, скрипит на зубах.
Полный набор, как говорится.
