глюкозу. По нашим расчетам, консервов и концентратов хватило бы на месяц.
Лилит несколько раз наведывалась в лагерь. Расправив крылья, она кружила над заброшенной стройкой и модульными сооружениями. А однажды она села на носовой обтекатель «Святого Тибальда» и долго-долго разглядывала свое отражение в поляризованном стекле иллюминатора рубки управления.
Затем у нас закончилась вода. Насос исправно гудел, но работал вхолостую. На Земле Лилит считалась олицетворением ночной тьмы, здесь же она до сих пор показывалась только в светлое время суток, преимущественно, ранним утром, поэтому разбираться, что не так с водой, мы с Маттео выдвинулись сразу после заката — в медленно угасающих сумерках. Мы почти сразу нашли обрыв трубопровода — похоже, пластиковую трубу перегрызли — и устранили поломку. На борт корабля вернулись ни живые ни мертвые. Такой была наша первая удачная попытка прервать вынужденное заточение.
Прошло еще несколько солов, и я увидел, как Маттео в свете фонаря разгуливает по стене базилики. Я понял, что после ремонта водопровода он воспрянул духом и у него зачесались руки сделать что-нибудь еще. Следующим вечером он собрал снасти и отправился на реку. Само собой, я волновался за одноглазого и глуховатого монаха, но Маттео вернулся невредимым и даже с кое-каким уловом. Тогда и я наведался в оранжерею, однако увиденное внутри не вдохновило на труд. Я заходил туда еще раза два, но лишь разводил руками, глядя на сохнущие стебли и запыленную листву. Я вспоминал колокольчиковые голоса помидорушек и дразнящий земной запах ботвы, с болью осознавая, что теперь все это в прошлом. В том же прошлом, в котором остались наши добрые и благочестивые братья. Я заново постигал смысл слова «безвозвратно».
Маттео тем временем приловчился класть камень в свете налобного фонаря. А еще он снял со склона Отца несколько панелей и перетащил их поближе к «Святому Тибальду». Маттео планировал увеличить выработку энергии, чтобы снова запустить «Голиафа».
— Мы должны покончить с Лилит, — заявил он однажды.
— Но как?
— Оранжерея — это клетка. Снимем частично остекление, заманим дьяволицу внутрь и выльем ей на голову остатки гидразина из баков корабля! — поделился он замыслом. — Сожжем ее, как ведьму на костре!
Я понял, что мы с Маттео занялись «перетягиванием каната». Мое подсознание, моя ежедневная хандра, моя лень, страх и непрекращающаяся скорбь способствовали реализации сценария квантового мира, в котором мы все неминуемо погибнем, а лагерь будет погребен песком. Трудолюбивый муравей Маттео, наоборот, стремился к тому, чтобы преодолеть все невзгоды.
Решение созрело само собой. Оно пришло не очередной бессонной ночью и было принято не в эмоциональном порыве. Просто однажды за завтраком я сказал Маттео, что должен уйти.
Маттео ошарашенно поглядел на меня.
Я сказал, что собираюсь в пустыню: держать пост и молиться. Я сказал, что очутился в тупике и очень нуждаюсь в Господе, чтобы обрести мир в душе. Невольно я повторил почти те же слова, которые сказал мне Томаш.
В конце концов, на оставшихся запасах Маттео без меня сможет протянуть в два раза дольше. Я был уверен, что при благоприятном стечении обстоятельств у него есть шансы дождаться прибытия второй экспедиции Ватикана.
— Не уходи, Франциск! — Маттео схватил меня за рукава рясы. — Не уходи! — Он умоляюще глядел на меня. — Как я здесь один?
— Ты справишься, — ответил я, кладя ему на плечо руку. — С тобою Бог.
Я взял только пыльник, флягу воды и то немногое, что осталось от последнего собранного в оранжерее урожая помидорушек.
Томаш отправился на запад, я же пойду на север. Обогну Сына, пересеку ареал марсианских перволюдей. Я намерен пойти вдоль русла реки, смерть от жажды в таком случае мне не грозит, а еще я смогу ловить рыбу. Днем я планирую перемещаться с большой осторожностью, возможно — проводить время в укрытии. Идти буду в вечерних сумерках, покуда хватит сил и не сгустится ночь. Ежедневно и ежечасно я стану взывать к Всевышнему, уверен, что в один прекрасный день Он откликнется. Томаш ушел на погибель, я же ухожу во имя возрождения. Интуиция подсказывает мне, что это — правильный выбор и правильный сценарий развития событий. Быть может, Творец позволит мне раскрыть природу чудесного преображения Марса, пусть даже эти знания навсегда останутся со мной, но до самого последнего дня они будут наполнять меня глубоким удовлетворением.
Что ж, это моя последняя запись. Пусть Господь будет милостив к вам, братья, читающие эти строки! Помните о девяти рабах Божьих, пересекших бесчеловечную пустошь космоса во имя истины и во славу Христа. Встретимся на Небесах!
Эльдар Сафин. Дмитрий Богуцкий
Сироты Марса
Первые люди, отправленные на Марс, не имели ни единого шанса.
В эпоху планетарных противостояний на марсианском Северном полюсе высадились путешественники в один конец — колонисты. Их просто швырнули,
