Лифт взмыл на самый верх. Все, приехали.
Стена из красного мрамора. На ней белый мраморный круг, а в кругу искусно выложенный мозаикой черный паук. И снова пост охраны у дверей…
А вот и последняя дверь.
А на двери всего пять букв.
— Ну, здравствуй, Ватников. Снимите с него наручники, он уже никуда не убежит.
Посреди небольшого зала с панорамными окнами на все четыре стороны на троне сидел худой человечек маленького роста, абсолютно лысый, в черном кителе военного покроя, сам чем-то неуловимым чрезвычайно похожий на крупного паука. Взгляд его очень узко и очень глубоко посаженных глаз был змеиный, немигающий, гипнотический.
«Какая отвратительная рожа», — вспомнил Андрюха какую-то старую добрую комедию. Эх, что-то ему подсказывало, что смотреть добрые комедии ему вряд ли скоро доведется.
— Хе-хе-хе, — скрипуче захихикал Морри. — Так как это ты, Ватников, целый патруль моих бравых ангсоци разбросал? Это называется состояние аффекта… Вошел в аффект и произвел эффект!
Собственная шутка так понравилась Морри, что он долго еще издавал звуки, более походившие на лай африканской гиены, чем на человеческий смех. Когда он поднял узкую костлявую ладонь, чтобы вытереть выступившие на змеиных глазках слезы, Андрюха заметил на его длинных узловатых пальцах два перстня. Один на безымянном, с огромным черным камнем, а второй на указательном, из белого металла, с черепом и скрещенными костями.
Андрюха узнал эту руку — он узнал бы ее из миллиона. Именно эта страшная рука из-за его плеча мучительно долго набирала код, который должен был навечно отправить его, Андрюху Ватникова, к мезозойским динозаврам.
— Как там Лучиано? — негромко спросил Андрюха. — Жаль, что он тогда не пришиб вас стулом.
— Узнал-таки, — хмыкнул тиран. — Да, сейчас меня зовут Великий Морри. А вот в викторианской Англии я Джеймс Мориарти, а в России был господином Мормышкиным, а уж в СССР я был самим… Заметь, что даже в голливудской киножвачке всякие там Бонды сражаются исключительно со мной, таинственным господином М.! Жалкие людишки, хе-хе. Они не понимают, какая за мной стоит сила.
— Интересно, и какая же? — осторожно спросил Андрюха.
Морри опять мерзко захихикал.
— Наука, мой милый Ватников! Великая наука! — он вскочил со своего трона и направился к панорамному окну, за которым открывался грандиозный вид сверху на огромный город.
— Видишь эту штуку?
Вплотную к оконному стеклу стоял странный аппарат серебристого цвета размером с небольшую стиральную машину, только лежащую на боку. Аппарат стоял на четырех тонких ножках примерно такого вида, на каких лет пятьдесят назад стояли телевизоры.
Морри заглянул в видоискатель на тыльной стороне аппарата и подкрутил какое-то колесико. Вид у него был крайне зловещий, будто он целился в Лондон из пулемета.
— Ты ведь знаком с Теслой, Ватников?
Андрюха не нашелся что ответить и просто кивнул.
— Тесла — человек неглупый, но в людях разбираться никогда не умел, — с кривой улыбкой произнес диктатор Англии. — Он пригрел у себя одного бедного эмигранта, русского физика Мордвинова. Тот работал, вникал в секреты, а потом… потом исчез. Вместе с некоторыми секретами.
Андрюха с ужасом смотрел на диктатора, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
— Мордвинов — это тоже вы, да? Значит, вы украли секреты у Теслы?
— Всего два, но мне их с головой хватило. Первый — секрет порталов во времени. Любимец Теслы, ручной ворон Рэйвен, обожал шляться в эпоху Генриха VIII-гo, в 1530 год. Безмозглая птичка хвасталась, что там червячки жирнее. Любитель натурпродукта, хе-хе-хе… Подкараулить его там и запереть в клетку было делом техники. А уж после этого старушку Британию можно было брать голыми руками.
— А второй секрет? — Андрюха весь превратился в слух.
— Я называю это излучателем Морри, — диктатор похлопал по корпусу серебристый аппарат. — Вот этот милый аппаратик облучает страну электромагнитными волнами особой частоты. Из-за этого миллионы людей…
— Умирают? — выдохнул Андрюха.
— Нет, не умирают. Гораздо лучше! Они меняют менталитет. Становятся чем-то вроде зомби. Живыми автоматами, покорно выполняющими приказы! Тесла хотел этой штукой побеждать преступность, внушать людям добрые чувства друг к другу, убирать злость и агрессию. Такие мозги — и на такую ерунду
