– Ох… Так и знала. Извини, что я вмешиваюсь в твою личную жизнь. Но скажи… У тебя что-то серьезное с Полиной? Из-за этого ты мне отказываешь? – спросила девушка, закусив губу.
О нет, опять любовные разборки!
– Нет у нас ничего, – пожала я плечами.
– Вы вместе гуляли…
– И что? – Я попыталась по привычке отбросить назад волосы, но рука мазнула по воздуху. Пришлось делать вид, что чешу затылок.
– Я думала, вы встречаетесь, – рыжекосая смотрела мне прямо в глаза, явно желая знать правду.
Я лишь покачала головой.
– Тогда… Тогда почему ты стал отталкивать меня? Я тебе так не нравлюсь? – выпалила она.
– Не в тебе дело, – почти мягко сказала я, подавив желание отомстить за ее слова обо мне, но благородно сдержалась.
– В тебе? – хмыкнула девушка как-то обиженно.
– И не во мне. А в человеке, который мне дорог, – заявила я, желая, чтобы эта девица отстала от меня.
– И если это не Маслова, то кто это? – спросила девушка. Она явно обиделась. Возможно, раньше Ярослав был благосклонен к ней и, может быть, они даже ходили куда-то вместе, а теперь он был холоден с ней.
– Бортникова?
– Не сходи с ума, – поморщилась я.
– Прости, – пробормотала она. Девушка хотела сказать что-то еще, но не успела.
– Вот как? – раздался ледяной голос Полины Масловой откуда-то сверху. Оказывается, она все это время стояла на лестнице. Стояла и слушала.
Не отрывая от меня колдовских зеленых глаз, в которые отчего-то хотелось смотреть и смотреть, она медленно спустилась вниз. Лицо Полины было холодным и белым – не бледным, а каким-то пугающе белым. В темных глазах горела неприкрытая ярость. А темно-красные губы были крепко сжаты.
– Пошла вон, – велела она рыжекосой.
– Ты как разговариваешь? – нахмурилась та.
– Пошла. Отсюда. Вон. – В тоне Полины были неприкрытое высокомерие и злость.
А я вдруг почувствовала, как меня тянет к ней. Хочется коснуться ее тонкой руки, черных коротких волос или и вовсе обнять.
«Так, стоп, – осадила я сама себя. – Настя, ты в своем ума? Тебя стало тянуть на девушек?»
– Дура какая-то, – фыркнула девушка с рыжими косами и спешно ушла.
Мы с Масловой остались наедине. Она стояла напротив и изучающе смотрела на меня, чуть склонив голову набок. Атмосфера накалилась. Воздух стал тяжелым, спертым, звуки – смазанными и гулкими, а цвета померкли.
Вкус малины вновь стал ярким и острым. Он обжигал губы – казалось, будто кто-то положил на них невыносимо горячие ягоды. И сколько бы я ни облизывала губы – ничего не помогало.
– Что с тобой произошло, Ярослав? – прошептала Полина вдруг и, сделав шаг вперед, коснулась моей руки. Я испытала двоякое ощущение: телу Зарецкого прикосновения Полины нравились, однако лично мне – нет. И во мне сейчас боролись два неясных чувства: нежность и брезгливость.
Но разве может так быть?
Я терялась в собственных ощущениях, не понимая, что происходит. Браслет на руке слегка нагрелся. И кольцо на пальце – тоже. Но я почти не замечала этого.
– Я знаю, что с тобой произошло, – сказала Полина, глядя мне в глаза. Ее шепот отразился от стен, потолка, пола и стал гулким эхом.
«Я знаю, что с тобой…»
«Я знаю, что…»
«Я знаю…»
Мне стало страшно.
– Что? – прошептала я, вдруг поняв: это – конец. Она знает, что мы с Ярославом поменялись телами.
Полина ласково улыбнулась и коснулась моих волос. Провела по ним ладонью, от которой исходил жар. Закусила темно-красную губу. Она, не отрывая от меня глаз, сделала еще один крохотный шаг и поманила меня пальцами, чтобы я нагнулась. А когда тело Ярослава исполнило ее приказ, Полина прошептала на ухо:
– Ты нашел другую?
Мне показалось, что в помещении вдруг взметнулся порыв ветра – но откуда ему тут было взяться. Если только на втором этаже открыто окно…
Я существовала сама по себе, а тело Зарецкого – отдельно.
– Нет, – прошептали мои губы.
– Точно? – сощурилась девушка.
