Вверху он увидел лишь одну мрачную сумеречную пелену. Ни неба, ни солнца!
3
Командир немецкой противотанковой батареи изумленно раскрыл рот. Обрыв эскарпа не остановил русские танки. Напрасно он предвкушал стрельбу, подобную стрельбе по мишеням в тире.
Т-34, словно птица, воспарил в воздухе. Пролетев метров десять, удивительный танк всей своей массой в тридцать с лишним тонн рухнул на противоположный пологий склон эскарпа.
Немецкий командир, однако, проявил легкомыслие. Он был убежден, что советские фанатики разбились, и перенес прицел на дальние цели. Потому- то он не сразу заметил, что советский танк-птица выполз из эскарпа, остановился и взял его батарею на пушечный прицел, а когда заметил, было поздно.
Взрыв фугасного снаряда потряс самый центр противотанковой батареи, похоронив пушку и расчет вместе с командиром. Наводчики остальных оставшихся невредимыми трех пушек стали судорожно переносить прицел на внезапно появившийся русский танк, который, не теряя времени, двинулся вперед на повышенной скорости.
Первой успела перезарядиться и среагировать тридцатисемимиллиметровая противотанковая пушка, но ее снаряд, словно металлическая пулька в тире, попавшая не в картонную мишень, а в стальной лист, отскочил от наклонной брони Т-34.
В следующее мгновение советский танк стал утюжить немецкую батарею. Немецкие артиллеристы в панике бросились врассыпную, стараясь забиться куда-нибудь в щель, чтобы спастись от танковых гусениц.
4
Седов ловко орудовал рычагами управления. Шилов приоткрыл башенный люк и осмотрелся.
Седов хищно осклабился.
— Как прошел полет, лейтенант?
— Говорю, сержант, ты — гений!
Шилов нащупал сквозь комбинезон половинку монеты. Накануне, прощаясь, Варя сказала, что читала в детстве в какой-то книге о средневековых рыцарях, что половинка монеты — к счастью.
— Миша, тайна половинки монеты не разгадана, но пусть она принесет тебе удачу!
Шилов, как наяву, увидел Варю, ее завораживающий взор и ощутил необыкновенный бархат ее губ. Она сунула ему половинку монеты в руку, поцеловала в щеку и убежала…
…В проеме приоткрытого люка механика-водителя в разрывах дымовой завесы мелькнули пятнистые человеческие тени. Они, как ящерицы, стали ловко подбираться по изрытым взрывами траншеям к танку Шилова.
Седов мастерски бросил танк чуть в сторону.
— Лейтенант, гайка рваная, гренадеры. У них ручные кумулятивные мины. Сожгут к чертовой матери!
Шилов приник глазами к оптическому прицелу пушки. Ничего не видно!
— Я отгоню их, — вдруг сказал Тимофеев и открыл башенный люк.
— Стой, Тимоха, куда?
Тимофеев схватил свой охотничий дробовик и выпрыгнул через отверстие люка на корму. Раздался охотничий выстрел, за ним еще один, и вдруг отчаянно, как раненые зайчата, заверещали немцы.
— Вижу орудие на два часа, лейтенант. В окопе!
— Вижу, сержант, угол неудобный, подай влево!
— А Тимоха?
— Он с кормы к правому борту спрыгнул. Двоих гренадеров, как белок с сосны, снял.
— Молодец, Три Тэ. Пусть остается справа!
Седов подал танк влево и остановился. Шилов поймал вросший в землю щиток немецкого противотанкового орудия в паутинку прицела.
