— Возьми, сержант. Дарю!
— Не жалко?
С этими словами Седов поспешно взял протянутый ему нож, словно боясь, что Шилов передумает. Мгновение сержант смотрел на неожиданный подарок взглядом токаря, только что изготовившего шедевр. Затем он по-хозяйски вогнал клинок в ножны, а ножны всунул в сапог, зацепив их за голенище так ловко и привычно, словно всю жизнь носил за голенищем немецкие траншейные ножи.
— Я думал, лейтенант, он тебя ножом в грудь заколол.
Шилов вытащил из нагрудного кармана комбинезона свой пистолет ТТ.
— Вот что меня спасло, сержант.
— Ого! Между прочим, тоже подарок замполита.
— Низкий ему поклон.
Шилов поднял ППС, повернулся к сержанту, но в черном дыму слева вдруг снова мелькнули пятнистые человеческие тени. Лейтенант повел ствол влево и дал короткую очередь в дым. Тени исчезли.
Шилов опустил ствол.
— Неужели мы остались одни, сержант?
В этот миг черный дым немного рассеялся. Седов цепко взял Шилова за локоть и увлек за собой туда, где оканчивался острый угол кормы немецкого танка.
Обогнув корму немецкого танка, они увидели буквально в десяти метрах совершенно невредимый Т-34 с распахнутыми настежь люками. Седов нырнул в раскрытый люк механика-водителя.
Шилов вскочил на крыло Т-34, быстро влез в башенный люк и, как видно, вовремя. Неподалеку мощно рванул фугасный снаряд.
Седов, усевшись на место механика-водителя, включил зажигание. Т-34 чихнул, недовольно фыркнул, словно спрашивая: «Да сколько же можно?» — и вдруг натужно взревел дизелем.
— Лейтенант, между прочим, такси у подъезда! Куда едем? «Астория», «Арагви», «Прага», «Метрополь»?
— Гостиница «Москва», пожалуйста! Обед в ресторане на крыше ждет нас, сержант. А после войны построим напротив «Москвы» огромный ресторан «Берлин». Там мы с тобой оторвемся.
— Ловлю на слове, лейтенант! Есть у меня один головастый мужик в Мосстройтресте.
— А пока высота двести пятьдесят два. Сможешь?
— Если скорость удержим, то смогу.
— Пушка неисправна.
— Зачем она нам, лейтенант? Скорость, внезапный маневр, гусеницы — вот наше оружие теперь.
7
Миновав чадящие подбитые танки, Т-34 въехал в едва заметную ложбину, густо поросшую кустарником. Шилов приоткрыл башенный люк и увидел впереди на гребне черные развалины среди садовых деревьев, превратившихся теперь в обугленные трафареты. Из зияющего отверстия полуразрушенной хаты едва заметно торчал знакомый ствол пушки, аккуратно прикрытый сверху обожженной соломой.
— Лейтенант, глаза разул, видишь его?
— Вижу. Ведет пушку влево от нас!
— Он еще не знает Федю Седова!
Т-34 выскочил из ложбинки и набрал скорость, подбираясь к «тигру» справа. До хаты оставалось не более ста метров, когда раздался жуткий удар в корпус. Т-34 вздрогнул всем своим бронированным телом, как младенец, на нежную кожу которого мама вдруг неосторожно пролила кипяток.
Седов тонко вскрикнул. Его крик ударил Шилова так же, как немецкий снаряд ударил танк.
Т-34 пошел отчаянным юзом, как видно, исполняя последний в своей короткой жизни блюз. Седов зарычал раненым медведем и, мастерски орудуя рычагами, неимоверным усилием все-таки выправил махину.
Танк продолжал движение, но Шилов кожей почувствовал: произошло что-то страшное и непоправимое.
— Сержант!..
— Прорвемся, лейтенант…
Голос Седова прозвучал зло и глухо. Дизель отчаянно ревел. Танк снова набрал скорость.
