— Посмотрим сначала, кто он такой, — ответил директор.
Рик снова вспомнил, каким увидел попавшего на мониторах наблюдения. Невысокий, блёклый, тощий темноволосый парень с перепуганным грязным лицом и тонкой, почти девчачьей шеей. Сутуловатые плечи, дурацкая стрижка, выпачканная в земле одежда. Раздражение от бритья на щеках. Прыщи на подбородке. Разбитая бровь. Какой-то псевдоэтнический амулет, висящий на потёртом шнуре. Потерявшееся в лесу дитя большого города, глупое и беспомощное, которое, к тому же, чуть не съели.
— Кожа да кости, есть там нечего, — упрекнул он не слышащих его дикарей.
Ян понял по-своему.
— Двери с тобой, чудовище! У нас и не было подобных планов…
Рик пожал плечами — мол, переживу — и поддел носком ботинка валяющийся посреди коридора смятый бумажный комок. В мешанине изломанных граней угадывались крылья, нос и багряные, похожие то ли на круг, то ли странный зубчатый цветок эмблемы. Чуть поодаль белели ещё три таких же.
— Самолет. Очевидно, претерпевший крушение. Кто пускает бумажные самолеты в коридорах, Ян?
— Кто угодно.
— Нет, не кто. Я вот, например, даже не умею их складывать. Поставим вопрос по-другому: кто ловит эти самолеты и калечит их, как разъяренная горилла?
— Мусорит, — Ян тоже поставил вопрос по-другому. — Кто мусорит в коридорах? Паразиты. У уборщиков и без того полно дел…
Рик поднял один комок и развернул. Эмблемы при ближайшем рассмотрении оказались шестерёнками.
— Часовщик, — пробормотал он и спрятал мятый лист в карман.
— А? — спросил Ян.
— Да нет, просто подумалось. Чушь…
Дальше на линолеуме с рисунком под паркет что-то расплывалось и поблескивало. Что-то, очень напоминающее лужу. С одного её края плавал — на этот раз целый, но не самолет — бумажный изящный кораблик. По бокам его стройных бортов темнели всё те же эмблемы-шестерни.
— Безобразие, — сказал Ян и перешагнул лужицу.
— Распоясались, — согласился Рик. — Дети. Шли бы играть на улицу.
— Ты думаешь, это неофиты?
Словно в подтверждение слов заместителя, прямо под ними, на первом этаже, прокатилось эхо бегущих ног и смех.
— В столовую, — определил Ян.
Рик припомнил разговор с Капитаном и вздохнул.
— Пойдём быстрей, — попросил он.
Ровный и прямой коридор второго этажа до галереи был строг, тих и сонен. Аккуратные квадраты притушённых ламп, кофейного цвета стены, ни окон, ни стульев, ни стендов — только плотно запертые тёмные двери с цифровой пометкой на каждой. Здесь, в зоне резервных аппаратных, если кто и ходил, то лишь проверяющие техники. И любители бумажных баталий, как оказалось. Ещё и воду разлили.
— Безобразие, — повторил Ян. — Ну, а как кто поскользнется и упадёт?
Попавший в воображении Рика укоризненно ткнул себя в разбитую бровь и поморщился.
— Встанет, — сказал заместитель. — Вытрет кровь с морды и поковыляет дальше — наших людей лужами не проймёшь… Ты вот что — готов, уговаривальщик?
Ян улыбнулся.
— Скорее всего, не понадоблюсь…
Солнечная тонкая игла выскочила из-за поворота и ткнулась в носок его ботинка, перебежав затем на брюки. Коридор аппаратных заканчивался. Рик подумал о том, скольких людей директор уже «уговорил», а также о том, как это происходило — «уговаривание», и почему он сам никогда на нём не присутствовал. Скрытой обиды не было, лишь любопытство, а ещё совсем спокойное полуосознание, нуждающееся, однако, в подтверждении: если Ян со своим мягким голосом и располагающей внешностью как нельзя лучше годился в «уговаривальщики», то его заместитель — только в запугиватели, да и то при самом оптимистичном варианте.
Так?
— А меня тогда выставишь из кабинета, — сказал Рик без вопроса. — Если вдруг повезёт с попавшим.
— Да. Но можешь подслушивать. Я разрешаю.
Рик тоже улыбнулся.
— А если он не годится?
— Значит, по стандарту…
Ян замедлил шаг, когда они подошли к порогу крытой галереи. Датчики стеклянных дверей почувствовали движение и послушно раздвинули
