ради вот тех скелетов в кадре, поступаются возможностью произвести очень сильное впечатление. И прекрасный детский рисунок, неловкий, конечно, не очень аккуратный, но странным, магическим образом на нем эффектно сделано лицо немецкого офицера: это какая высшая сила водила твоим карандашиком, мальчик? Скулы крепкие, взгляд жесткий, ракурс удачный; на этом рисунке лучше, чем на любой журналистской фотографии, чем на любом парадном портрете, чем на любой пленке Рифеншталь видно, как остро эти люди в те годы ощущали себя богами, правителями мира, победоносной и великой силой – да фактически же творцами, планирующими создать некий великий и утопический мир для собственной расы, воплощающими на практике ужас и фетиш многих фантастов более позднего времени: придет великая и чужая раса, сметет с лица Земли неугодных, поработит оставшихся, слепит наш мир по своим канонам. И ведь правда, были годы, когда они шли – и под ними прогибался мир, перед ними все цвело, за ними все горело, города стелились коврами, толпы сминались в ком дрожащих тел, дымом уходили в небо, разрезаемое на клочки по прихоти их самолетов, не было конца и края победам их власти, не было конца и края триумфу их воли…
Господи, какой фильм я сделал бы при таких ресурсах!
Глава 59
«Колл. какт.», смутивший Лиса, оказался именно тем, чем сочла его Яэль: коллекцией кактусов. На самом деле квартира, как выяснилось, не трех-, а четырехкомнатная, но упоминать в объявлении четвертую комнату было бы не вполне уместно: комната целиком занята мясистыми листьями и разнообразными колючками, и причудливые кружевные тени с тяжелыми вкраплениями плотных кругов и трегольников от горшков и контейнеров создавали на полу сложный старомодный узор. Лис стоял за герметически закрывающейся дверью и смотрел сквозь стекло, как в мире кактусов капает вода из специальных трубок, мигают лампочками маленькие приборы для подачи удобрений, как ползают по листьям крошечные электронные тестеры. Странный довесок к неплохой в общем-то квартире – мозаичные потолки, круглые огромные окна, дому, стало быть, лет десять или двенадцать, сейчас здесь строят иначе немножко, кажется. На совсем новый район жалко денег, Яэль говорит – и не надо, ну и не надо, это Лису после скитаний хочется пижонствовать и барствовать, а на самом деле неплохо и тут – вот только кактусы… Кактусы – это хорошо или плохо? Внутри оранжереи находиться практически невозможно: жарко, душно, а главное – очень странно… Некоторые кактусы умеют, объяснил хозяин, поворачивать листья и ветки вслед за перемещающимся объектом – чтобы нельзя было напасть с тыла… По-моему, ужасно. Надо спросить Яэль, потому что в остальном квартира хорошая, стоит даже немножко меньше, чем планировали платить за съем, – потому что какие-то расходы есть на уход за кактусами, правда, сказал хозяин, я вам все напишу, объясню, тут раз в неделю приходит человек, все делает сам, вы ему только деньги отдавайте; и еще придется заплатить сразу за год вперед: они уезжают вроде как насовсем, хотят плату погодично. По крайней мере, сейчас они думают, что насовсем. Говорят, некоторые переселившиеся черные начинают возвращаться из Африки – не выдерживают обстановки «золотого гетто»; ну да посмотрим. В квартире что, кроме кактусов, непонятно? Непонятно, хорошо ли спланирована детская, потому что мне не нравится окно во всю стену: это безопасно? Насколько? Еще не нравится, что мало стенных шкафов, – Яэль велела проверить, чтобы было много стенных шкафов, но не сказала, много – это сколько? А тут один, а один не вяжется у меня все-таки со словом «много». И еще – джет-спот есть, а стоянки для машины нет, надо ставить на улице или покупать на крыше за отдельные деньги. Деньги хозяин выяснит, но пока что мне это не очень нравится, неприятно.
На этих хороших хозяев хорошо бы все-таки посмотреть – а их, как назло, нет сейчас, но, может, вечером, когда заберу Яэль и приедем вместе, они будут? Впрочем, тут в основном всякие университетские люди, наверное, и эти тоже, хотя – знаем мы одного учителя математики, уж лучше б он напивался – хоть молча бы лежал. Полдома и сад-крыша – в данном климате это просто рай какой-то, тем более что сад на крыше – ну, не сад, конечно, дюжина растений в кадках и посредине шезлонг и пластиковый стол со стульями – но все равно прекрасно, ребенок может быть целыми днями на свежем воздухе – и при этом в безопасности, поставить тут вольер… Непонятно, почему такое счастье сдают так дешево, – ах вот почему, «две с половиной комнаты» – это фактически две, потому что третья – крошечная и без окон, подсобка, и окно в ней прорубить невозможно: одна стена идет к соседям, другие две выходят в коридор и спальню. Зато, говорит маклер, здесь звукоизоляция очень хорошая, видите – показывает наклейку на стене – специально делали; может, детскую тут хотели? Если бы покупать – можно было бы сделать здесь стеклянную крышу и тогда детскую, но на съемной квартире, конечно, ни под каким предлогом, разве что хозяин согласится сам – но это, говорит маклер, вряд ли. Ну, значит, этот вариант фактически отпадает; а что это за панель на стене? Ох господи; так же разрыв сердца можно получить: с грохотом отъезжает панель, и под ней какие-то крюки, кольца вмонтированные, кожаные ремни, ни хрена себе, а ну вторая стенка? Крест с шипами, откидывается с грохотом какая-то треугольная доска, обшитая кожей, облепленная заклепками – дыба? – падают с потолка какие-то ремни и крепления – и шипит, включаясь, встроенная камера, помаргивает красным глазом; прекрасное спец. оборудование, веселая бы тут вышла детская… Только затем бы сюда вернулся, чтобы познакомиться лично с хорошими хозяевами.
Лучшее, что здесь есть, – это детская ванная, причем сравнительно большая – два на два, и она же превращается во вторую подсобку, если ванну вот тут и вот тут отсоединить. Прекрасная штука, сразу – ванночка с перилами, с прозрачным низом, с нескользящим покрытием; голубые стены в корабликах, в
