Таня почти физически ощущала, как дрожит рядом с ней Володя, как от страшных ее слов у него поднимаются дыбом волосы.
– Откуда вы знаете? Это несчастный случай! – воскликнул директор.
– Значит, я права, – горько сказала Таня.
– Это была дочь убийцы – кто должен был с ней церемониться? – попытался защититься он. – Но после этого… несчастного случая… я лично запретил применять в женском отделении розги!
– А второй ребенок? Кто это был? Что стало с ним?
– Сейчас поищу упоминание в документах, – директор снова начал листать книги. – Вот запись. П. Кодыма, выпуск. Очевидно, покинул приют в возрасте 16 лет. Записано так.
– П. Кодыма? Как его имя?
– Я не знаю. Надо спросить. Я сейчас, – директор быстро выскользнул за дверь.
– Таня… – начал было Володя дрожащим голосом, но Таня резко перебила его:
– Молчи. Не сейчас.
Вернулся директор очень быстро. Похоже, Тане удалось здорово его напугать.
– Я выяснил имя. Кажется, Паша, – выдохнул он, – его звали Паша.
– Сын… – прошептала Таня, – вторым, пятилетним, ребенком был сын.
– Ты хочешь сказать, что сын вырос и пошел по стопам отца? – спросил Володя.
Они сидели в уютном кафе на Екатерининской.
– Да. Он вырос и стал таким же, как его отец. Думаю, психику его подорвала страшная смерть сестры, он ведь был прямым свидетелем. Скорей всего, он узнал, как убивал своих жертв отец. И решил поступать точно так же, – ответила Таня, доедая пирожное. – Паша Кодыма – это Павел Кодыма. Это и есть наш Людоед. Конечно, он переменил имя, нарастил другую кожу. Но сущность его – это сущность отца.
– И где теперь его искать? – вздохнул Володя.
– На игре, конечно. Он затесался в клуб. Может, он как раз и является владельцем клуба Анубис, кто знает. Кстати, в книге директора приюта, в самом начале, я обнаружила очень интересную вещь. Подсмотрела, пока он ходил узнавать имя. Там идет список тех, кто оставлял крупные денежные пожертвования на этот приют. И среди прочих есть фамилии Коган, Сарзаки и Татарский. А все они были членами клуба! Мальтиец же мог пожертвовать на приют анонимно, как тайный иностранный благодетель.
– Ты хочешь сказать, что из членов клуба Анубис Людоед выбирал тех, кто жертвовал крупные суммы на приют?
– Именно! – усмехнулась Таня. – И в следующий наш визит ты дашь понять, что хочешь пожертвовать на приют крупную сумму. А дальше посмотрим, что будет.
Свет стал тухнуть медленно, вызывая какое-то тревожное ощущение. И в этом мерцании вдруг зазвучал гонг. Он ударил несколько раз.
– Господа, попрошу внимания! – раздался голос хозяина клуба.
Свет погас полностью, и в темноте по краям зала загорелись подсвечники в виде золотых драконов. Самый большой – почти в человеческий рост – осветил небольшое возвышение, на котором стоял распорядитель. За его спиной висел золотой гонг, под которым, на изящном столике, стояла небольшая шкатулка из зеленого нефрита.
– Наступает время пожертвований – право перехода на второй уровень игры, путь к поиску «вечного сердца». – Голос хозяина клуба звучал глухо и завораживающе. – Главной ступенью является сумма пожертвования – мы собираем деньги на сиротский приют. Того, кто готов внести сумму пожертвований и выйти на второй уровень игры, прошу выйти вперед. Сумма нашего пожертвования составляет две тысячи рублей. Господа, прошу.
В зале зашептались: две тысячи рублей были просто невероятной суммой. Однако Володя вспомнил слова Тани о пожертвованиях для приюта. Обернувшись, он увидел ее горящие в темноте глаза. (Снова надев мужскую одежду, она стояла чуть поодаль от него.) И, словно повинуясь какой-то силе, Володя решительно шагнул вперед.
Вместе с ним к возвышению вышли еще пять человек – мужчины пожилого возраста, один из них – совсем старец. Моряка, говорившего с Таней об игре, среди них не было. Он стоял в толпе.
– Прекрасно, господа, – кивнул распорядитель. – Вас шестеро – и это число, сулящее удачу. Сейчас мы будем тянуть жребий. Тот, кто вытянет символ счастья и грядущего путешествия, отправится на второй уровень игры и получит право внести пожертвование. Все остальные смогут попробовать свои силы через обычную игру.
Распорядитель снял со столика шкатулку и подошел к Володе.
– Тяните, прошу вас.
С бьющимся сердцем Сосновский засунул руку под крышку и вытянул стеклянный предмет, показавшийся ему шариком. Разжав ладони, внимательно
