– Лентой?
– Это желоб-уплотнитель. Он используется для уплотнения дырявых водостоков. По крайней мере, продержится, пока мы доберемся до мастерской.
Она встала, отряхнула траву со своей одежды и села за руль.
– Держи кулачки, чтобы все получилось.
Она повернула ключ, и машина завелась.
– Ура! – крикнула Табиса. – Запрыгивай!
Роб сел рядом. Табиса включила первую передачу, но вместо того, чтобы выехать на дорогу, «лендровер» повернул на открытую местность.
– Но какого черта… – сказала она.
Они остановились. Табиса повернула руль и выглянула в окно.
– Колеса не вращаются.
Табиса отключила двигатель, схватила фонарь и опять выскочила из машины. Она легла на спину под «лендровером» и сразу же поняла, что вышел из строя руль.
– Я думаю, повреждение там, где застрял носорог, – сказала Табиса. – Руль был изношен и до этого. Мне кажется, когда носорог пытался освободиться, появилась трещина, и того, что я крутила руль, оказалось достаточно, чтобы одна опора вышла из строя.
– Это можно исправить? – спросил Роб.
Тьма окутала заповедник черным покрывалом. Роб, всматриваясь во мрак, с трудом различал ближайшие ветки.
Но он слышал, хотя и не видел. Шелест. Ворчание. Стрекотание цикад.
Табиса поднялась с земли.
– С «лендом» обычно мало проблем. Но мы ничего не можем сделать здесь и сейчас.
– Теперь ты пригласишь меня на романтическую прогулку до отеля?
Табиса покачала головой.
– Нет, это займет больше часа. И слишком опасно в темноте. У нас есть стадо львов из пяти молодых самцов, которые, как правило, в ночное время обитают здесь. И куча гиен. И нельзя забывать о множестве ядовитых насекомых, которые наиболее активны ночью. Если бы я была одна, то все равно бы не пошла, а с неопытным туристом тем более… Нет.
– Так что же нам делать?
– Будем ждать в машине. Если повезет, в течение нескольких часов мимо нас пройдет ночной патруль. В противном случае мы попытаемся поспать и вернемся в гостиницу, когда рассветет.
Спать в машине. Он и она. И несколько паков пива.
– О’кей, – сказал Роб, старательно делая вид, что все хорошо.
Они принялись наводить порядок в машине. Табиса собрала все, что выпало из бардачка, когда автомобиль перевернулся, потом достала из своего рюкзака пуховик. Роб вытащил из сумки еще один свитер и черную толстовку. Бутылки пива зазвенели, когда он доставал одежду.
– Хочешь пива?
– Ты действительно готов выйти и опорожнить мочевой пузырь среди львов?
Роб оставил пиво в пакете. Табиса выключила фонарик и удобно откинулась на спинку сиденья. Он последовал ее примеру.
Они какое-то время молча сидели в тишине, вглядываясь в темную ночь. Окна были закрыты, тем не менее отчетливо слышались ночные шорохи.
– Я прошу прощения, – сказал Роб. – Это все из-за меня.
Тамиса посмотрела на него.
– Это и моя вина. Я не должна была позволять тебе выходить из машины.
– Если Тинус спросит, можешь сказать, что я отказался выполнить приказ.
– Ты так и сделал. Не послушался, когда я попросила тебя вернуться.
– Я воспринял это не как приказ, а скорее как… рекомендацию.
– Или что-то типа того.
Они опять замолчали. Табиса откинула сиденье, устроилась поудобнее, зевнула и сказала:
– Теперь ты не сможешь увидеть Лену.
Роб вспомнил окаменелое, безжизненное лицо матери. Приоткрытый рот. Впалые щеки. Холодные белые руки на желтом больничном одеяле.
– Ничего страшного. Я предпочитаю живых, – сказал он.
Национальный парк Крюгера, Южно-Африканская Республика
Есани скривился, когда Даниэль осторожно стянул с него изношенный сапог и аккуратно опустил ногу на рюкзак. Солнце давно село. Тучи полностью закрыли небо, и вечерняя темнота казалась насыщеннее, чем обычно. Они не успели дойти до заброшенного охранного пункта, о котором
