Это был чужой голос. Не Ирэны. Да и сама красавица больше не напоминала погибшую жену полковника.
Боровой посмотрел на Антошина:
— Любил, что ли, женщину свою?
— Да, — буркнул ошалевший Антошин.
— Куда дел женщину?
— Погибла.
— Не уберег, значит. — Боровой присел на корточки, загородив собой весь белый свет. — Ну, если любил, неужто не понял: женщина — это ж не только тело, правильно? Что ж ты неосторожный-то такой? Всяк знает: Боровуха — ну, жена моя то есть — может прикидываться женой путника. Ты — путник?
— Угу.
— Вот я и говорю. Идешь-то издалека?
— Да.
— Ну, так что ж ты, путник, идущий издалека, не знаешь разве, если б у вас тут с Боровухой моей любовь случилась, ты бы тут же и помер, к возлюбленной своей отправился, в Вырий. Спасибо, я подоспел.
«Куда?» — хотел спросить Антошин, но решил лишних вопросов не задавать. И так в себя он приходил с трудом.
— Я просто пошутить хотела… — начала было Боровуха.
— Цыц! — прикрикнул на нее Боровой. — Знаю я твои шутки. Из-за тебя меня люди бояться стали. А ты — тоже… — Он махнул на Антошина своей огромной рукой. — Любимая женщина — она ж светиться должна изнутри… А эта? Срам один. Да и родинок на ней нет. Ты что, не заметил, что на ней нет родинок? — с некоторым удивлением спросил Боровой. — Родинки — человеческие метки, у моей их быть не может.
«Вот что меня смущало! — понял Антошин, тут же вспомнив родинки своей возлюбленной. — У нее родимых пятен нет! Ну и мир тут у них! Ну и законы! Главное, с ума не сойти…»
Боровой встал, подошел к Боровухе:
— Слышишь ты, жена, эти свои глупые игрища-то брось! Дубом Перуновым клянусь: выгоню из леса-то! Куда это годится, чтобы хозяина леса люди боялись?
«Нормальный вроде человек, — подумал Антошин. — Или не человек? Но все равно — нормальный. Зря разбойники пугали: он не злой совсем. И не людоед. Уставший он. Злые люди редко бывают уставшими».
Боровой снова повернулся к полковнику:
— Твоя-то не чудила?
— Нет.
— Повезло… А идешь-то куда?
«Действительно, — подумал Антошин, поднимаясь, — куда я иду? Ах да — за молодильными яблоками я иду. Вот куда. Что-то там про бессмертие узнавать».
— Молодильные яблоки ищу.
Боровуха захохотала так, что сидящая на ветке маленькая птичка в ужасе взлетела к самым небесам.
Боровой строго цыкнул на жену. Ее смех тут же оборвался.
Боровой спросил без тени иронии:
— Бессмертием интересуешься?
— Да вроде… Вы не знаете случайно, где молодильные яблоки отыскать можно?
И снова захохотала Боровуха. И снова взглядом своим оборвал ее смех Боровой.
Сказал, обращаясь к Антошину:
— Я перед тобой вроде как виноват… Ну, из-за жены моей, шутницы… Помочь бы тебе очень хотел… Но где молодильные яблоки искать — не ведаю.
— А кто ведает?
— Ведьмы… Ведьмы потому и ведьмы, что ведают. Ты, путник, видать, очень издалека идешь и наших законов не знаешь. А у нас тут все просто: Боровой лесом командует, Водяной — водой, ведьмы — ведают, жены — чудят… У вас не так, что ли?
Антошин задумался и ответил:
— У нас не так.
— Плохо у вас тогда. Потому что где порядка нет, там беспорядок. Вот с молодильными яблоками беспорядок и получился. Раньше они на острове Буяне росли, а как остров-то утонул — где искать? То-то и оно… Только ведьмы знают.
