фундаментальных принципов университетского бытия. Это отражено в документе, названном Великой хартией университетов, где статья первая гласит: «Университет, будучи в сердце различно организованных обществ в силу разнообразных географических условий и различий исторического развития, является автономным учреждением, которое критическим образом создает и распространяет культуру через научные исследования и образование. Чтобы адекватно реагировать на нужды современного мира, он должен иметь моральную и интеллектуальную независимость по отношению к любой политической и экономической власти, реализуя свою деятельность в области исследований и образования»[60].
То есть научные исследования и даже образование являются средством, каналом, а университет – это учреждение, которое создает и распространяет культуру. Именно поэтому он должен обладать моральной и интеллектуальной независимостью по отношению к политической и экономической власти, реализуя свою деятельность в области исследования и образования. Идеологический университет не имеет этой моральной и интеллектуальной независимости. Он уже свой выбор потенциально сделал – в пользу власти, может быть, еще не существующей, но вполне определенной, из тех ценностей, которые легли в основу столь же определенной картины мира.
Университеты производят не только а) частное благо – знания конкретного человека, которые он может продавать на рынке труда. И не только б) социально значимое благо в виде выполнения «госзаказа». Университеты производят еще и общественное благо, смысл которого – создание и распространение культуры. Университеты производят некоторые неформальные системы ценностей и поведенческих установок, которые затем, через тот или иной промежуток времени, превращаются в формализованные институты – в системы экономики, политики, торговли и т. д.
Когда мы начинаем применять это понимание миссии университета к современному миру, возникает дилемма: университеты производят определенную культуру – и одновременно они должны производить из среднего человека хорошего специалиста. Во многом эти цели противоречат друг другу.
«Производство» культуры требует иных методов и инструментов, чем «производство» специалистов. Поэтому в практической деятельности возникают разнообразные противоречия, требующие сложных компромиссов. Главное – понимать ценность разномыслия, объективный характер возникающих проблем и противоречий и находить компромиссные решения, в том числе путем стратификации образовательных учреждений. Еще один аспект, который обязательно должен быть присущ университету, – это умение прививать любовь к предмету, к профессии.
8.4. Экономика против образования
Диплом – документ, свидетельствующий, что у тебя был шанс чему-то научиться.
Переобучение персонала обычно опаздывает лет на двадцать.
Образование за последние столетия прошло долгий путь от узкого элитарного сегмента до массовой системы, пронизывающей все сферы нашего общества. Естественно, что такое развитие нередко сопровождалось кризисами и появлением острых проблем. В России элитарное образование XIX века, оставившее нам легенды Царскосельского лицея, Пажеского корпуса, было малодоступным даже для дворян.
Попадание в число их выпускников автоматически давало человеку весьма высокий шанс на прекрасную карьеру. Это была стройная система обучения, которой многие были довольны. Среднестатистические гимназии до уровня элитных заведений, конечно, не дотягивали. Впрочем, гимназическое образование неплохо подходило для гуманитарных университетских факультетов, но не слишком годилось для естественнонаучного и технического образования. Не случайно во второй половине XIX века в России появились реальные училища, ориентированные на техническое образование.
В ХХ веке промышленный подъем резко повысил требования к знаниям людей. Массовое экономическое производство нуждалось в большом притоке грамотных людей. В ответ на эти потребности была сформирована школа, ориентированная на подготовку большого количества специалистов, пригодных к работе в условиях промышленного подъема XX века. Но за всё приходится платить. Штучная подготовка гимназистов XIX века производила весьма качественный человеческий капитал. Но и отбор был суров. Да и заканчивали гимназии всё-таки меньше человек, чем поступали.
Гимназическое образование было довольно сильным для своего времени, однако его однобокость и элитарность привели к тому, что его вытеснила массовая школа образца XX века. Новая школа оказалась значительно либеральнее к качеству учеников, да и закончить ее было легче. Естественно, что средний выпускник такой школы не дотягивал по качеству до среднего выпускника гимназии. Впрочем, от него требовалось намного меньше знаний.
Как правило, бывшего школьника ждала карьера рабочего, который должен был уметь читать и понимать инструкции, делать простейшие вычисления и разбирать чертежи. Этому школа учила с лихвой. Всё вышесказанное относится не только к средней школе. Инженеры образца середины XX века существенно уступали своим предшественникам – энциклопедистам XIX века. Творцов и изобретателей сменили специалисты по серийному производству, наладке и адаптации.
В конце столетия в России возникают новые разнообразные противоречия между реальной экономикой и качеством человеческого капитала. Например, экономика может быть примитивной, не требующей больших масс высокообразованных людей. Такая ситуация складывалась в постсоветской России в 1990 -е годы, когда в обстановке всеобщего развала и социальной трансформации масса образованных людей были вынуждены работать челноками или торговать на рынках. В то же время остро не хватало хоть чуть рыночно грамотных людей для работы в различных сферах, где зарождались новые хозяйственные отношения.
Пятнадцать – двадцать лет спустя возникла иная модификация проблемы: по трудовому рынку стали бродить толпы невостребованных новоиспеченных
