– Прости, да, над этим еще надо поработать, – забормотал Перси. – Ты отдал ей свои силы. Все сложнее, чем кажется, должно быть равновесие. Если силы где-то прибудет, где-то тут же убудет. Я заберу этот дар, плохая была идея.
– Нет! – Матеуш выставил перед собой руку и кое-как распрямился. – Оставь. Пожалуйста. Это… прекрасно. Удивительное ощущение. Оставь.
Перси кивнул и восхищенно посмотрел на свои руки.
– Я же теперь могу исполнить все свои мечты, – пробормотал он.
– Горб себе исправить? – еле слышно проговорил кто-то, но Перси покачал головой.
– Нет. Нет. Я чувствую, что нельзя. То есть можно, но это значит изменить свою природу. Изъяны делают нас теми, кто мы есть. Нет. Все сложнее, чем кажется, – повторил он, снова вглядываясь во что-то далекое. – Мы должны уходить отсюда. Это плохое место. Туда! – Он ткнул в сторону холма, поросшего лесом, того самого, к которому обращался со своей просьбой. – Мы пойдем туда. Но утром, а пока всем надо отдохнуть. Доставайте запасы и устраивайтесь на ночлег.
– Да половина домов еще стоит! – возмутился кто-то. – С чего нам идти неизвестно куда и бросать их?
– У вас будут новые красивые дома. Лучшие, – убежденно сказал Перси. – В красивом месте. Матеуш, можно с тобой поговорить?
Перси пошел в дом – и вздрогнул, когда у него за спиной кто-то тихо сказал:
– Он нас, конечно, спас и все такое, но я не пойму, почему силе мертвых надо было воплотиться именно в этом уродце.
Матеуш шагнул в сторону говорившего, но Перси потянул его за собой и не останавливался, пока они не оказались в комнате с сундуком и рисунками.
– Слушай, – твердо сказал Перси, закрывая за собой дверь. – Эта сила во мне… Ее слишком много. Я чувствую себя всемогущим. Поэтому я хочу оставить часть здесь – наверняка кому-то еще однажды пригодится. Другие бы не поняли, но ты же понимаешь, да?
Матеуш вытаращил глаза:
– Я всегда знал, что ты особенный, но это уже слишком, Перси. Ты сотворил что-то невероятное, да я чуть не поседел, когда это увидел. А ты же ребенок, ты ребенок, Перси, ты должен плакать и спрашивать, как это возможно, а ты такой: о, все в порядке, я знаю, что делать. А теперь ты говоришь, что силы слишком много. Да любой человек всегда хочет больше и больше чего угодно: денег, еды, вещей, а ты превратился в настоящего волшебника, как в сказках, пугаешь врагов, исцеляешь раны, но не хочешь исцелить себя! И хочешь, чтобы силы было меньше?
– Хороших вещей никогда не должно быть в избытке, – звенящим голосом сказал Перси. – Лучшее умение – это верно распоряжаться тем, что ограничено. Можно сойти с ума, если всегда получать все, что хочешь.
Матеуш застонал и с гулким стуком прислонился головой к стене. Пару минут они молча смотрели друг на друга, а потом Матеуш негромко спросил:
– Объясни, как можно быть таким умным в двенадцать лет, если всего несколько раз выходил из дома?
Перси улыбнулся своей однобокой улыбкой, и на этот раз она была такой широкой, что казалось, будто у него в порядке обе половины лица.
– У меня было много времени, чтобы думать. И знаешь, у меня есть одна идея, я просто не рассказывал, но теперь можно, да? Я хочу, чтобы у каждого было свое особенное умение, дар, понимаешь? И тогда каждый будет особенным. Мне надо подумать, как это сделать, чтобы не нарушить равновесие плохого и хорошего, все так сложно устроено, я еще не разобрался, но… тебе нравится?
– Это лучшее, что я слышал, – тихо сказал Матеуш.
Перси прикоснулся к своей груди, и в его руке появился комок света. Он подошел к сундуку и осторожно положил его на дно. Закрыв крышку, он перевел дыхание и кивнул.
– Вот. Так гораздо лучше. Как раз достаточно. Матеуш, слушай. Главный город сожгли дотла еще на прошлой неделе. Я слышал, Мария говорила: там всех убили, короля больше нет. Поэтому мы выберем в королевстве самое лучшее, самое плодородное место, поставим там дворец, и ты станешь королем.
– Я? – рассмеялся Матеуш. – Да из меня король, как из барана игрок в кости. Нет уж, королем должен быть ты.
– Нет. Людям нужен правитель, который похож на них и который всем будет нравиться, – покачал головой Перси. – Вы с Марией поженитесь, заведете кучу детей, и твои потомки будут править, пока стоит королевство. – Он помолчал. – Мне понравилось быть барсом. Он такой… быстрый. Сильный. Можно так долго бежать. Я больше не вернусь в эту форму. Посмотри на меня в последний раз, ладно? Мы найдем всех выживших в других деревнях, и, увидев меня вот таким, они тоже будут думать, почему я не исправил свою внешность. Они не понимают, что…
– Что это будешь уже не ты, – медленно кивнул Матеуш.
– А Барс – это как наряд. Он меня не меняет. Историю про ребенка однажды начнут считать сказкой, а потом забудут. Пусть видят Барса. Это красиво.
Матеуш подошел и обеими руками обхватил его лицо, всматриваясь в него так, будто пытался запомнить навсегда.
– Как я могу спорить с Барсом, величайшим из волшебников? – пробормотал он. – Но я просто хочу чтоб ты знал: я люблю тебя и таким.
Перси обнял его и пробормотал, щекой прижимаясь к его груди:
– Я хочу сделать кое-что очень глупое. Мне так хочется, чтобы у меня правда были все эти существа и помощники-волшебники! Можно, я их оживлю?
