«Угу, красиво в закат», – снова подумала Карина. Противно быть свидетелем чужой ссоры. Неловко и… стыдно как-то. Надо будет запомнить на будущее и не развязывать собственных ругачек при свидетелях.
Уж лучше наблюдать за странной птицей, кривой и словно раненной, но уверенно нарезающей круги над ними.
– Давай обсудим все по дороге в банк. Сойдет контора за мрак безлунный? – Евгений поднялся и предложил Клариссе руку калачиком. – А твоя подопечная займется Кариной.
Кларисса со вздохом оперлась на предложенную руку. Не удостоив девочек и взглядом, взрослые прошествовали к выходу.
Люсия посмотрела на Карину так, словно прикидывала, достаточно ли мизерабельно та выглядит, чтобы создавать фон для самой Люсии. Надо сказать, в заносчивой складке ее губ появился какой-то новый изгиб, как будто бывшая подруга привычно сдерживала их дрожание. Да, несладко ей, видимо, приходится в ученицах у Клариссы.
– Идем, – скомандовала та и сделала несколько шагов в сторону двери, через которую только что ушли Клара и Евгений.
– Вали куда хочешь, но без меня, – сообщила ее спине Карина.
До нее вдруг дошло, что Люська не в курсе ее проблемы с сотворением знаков. Зато в курсе, что Карина быстрее и физически сильнее ее. А значит, Люськино главенство в данной ситуации – вопрос чуть более, чем спорный.
Та вспыхнула:
– Я сказала: идем!
– Попробуешь заставить? – вполголоса спросила Карина. Это сработало.
– Ты же не можешь расхаживать в таком виде, – упавшим голосом сказала Люсия, – твой дорогой комбинезон все равно всего лишь рабочий комбинезон. Для работы с драконоидами сгодится, но не более того. И куртка тоже… К тому же их надо почистить.
– А мне плевать, честно говоря, – совершенно не кривя душой, призналась Карина. – Если кого-то не устраивает, то я могу одна путешествовать. Мне же лучше будет.
И демонстративно занялась отрабатыванием ритуального знака, усиливающего процессы. Пламя свечечки оказалось очень благодарным объектом – ему явно не хотелось сгинуть на морском ветру. Да и птица не давала покоя. Хотя, казалось бы, – ну, птица… что она, птиц не видала?
– Послушай, идиотка, – Люсия уселась напротив нее, – дело же не в твоих желаниях, а в том, что нельзя возражать сильным мира сего. Если попала в их распоряжение, лучше повиноваться.
– Ух ты как запела! Что, «сильные мира сего» не торопятся делиться с тобой силой и местом у штурвала?
Та взяла свой остывший шоколад, быстро сотворила знак для подогрева неживых предметов (не путать с согревающим!), отхлебнула и заговорила, глядя ненавидящими глазами в никуда. Если вычесть эту ненависть, то получится такая точная копия Митьки, что аж страшно делается.
– Я кое-что поняла. Самое главное – это родная кровь. Они тут детей вообще за людей не считают. Но случись что, сразу вспоминают, что вот это – родная кровь, а все остальное – грязь из-под ногтей. А у меня никого нет. Я для всех – грязь из-под ногтей.
От такой заявочки Карина аж воздух втянула. Как через трубочку, со свистом. И чуть не поперхнулась от такого вдоха и от такой… незамутненности.
– Люсь, а тебе… того… знак забвения, часом, на лоб не приляпали? – спросила она. – А то, может, ты подзабыла, как так вышло, что ты, бедненькая моя, одна, сиротинушка, как динозаврик из анекдота?
Та затрясла головой, будто прогоняла нежеланные мысли.
– Какая разница? Что было, то прошло. То, что в прошлом, – этого нет. Нет вообще нигде. А я есть! Здесь и сейчас. И у меня нет никого, кроме брата! Ты знаешь, где он? Скажи мне!
Надо же, о брате вспомнила. Только как-то странно. Могла бы спросить элементарно «как он». Вот уж точно, век живи, два века удивляйся.
Птица сделала еще круг, снизилась… Ой, мамочки!!!
– Кру!!! – заорала Карина, забыв обо всем и обо всех. Она вскочила на стул, оттуда на стол, замахала руками. Как назло, волосы ее сейчас были самого неяркого из возможных цветов – эдакого каштанового с медными проблесками. Даже если старый скрипун, мудрый профессор и просто крутой чувак птероворон глянет вниз, едва ли зацепится взглядом за невнятное пятно. Эх, где же вы, привычные оттенки огня и апельсинов?
Так… Огня?
Карина схватила подсвечник, на который едва не наступила полсекунды назад. Пальцы ее начертили ритуальный знак усиления так, словно она полжизни ритуалистикой баловалась. Огонь послушно полыхнул.
«Гори, гори! – мысленно крикнула девочка, обращаясь не столько к языку пламени, сколько к самой глубинной сути мира вокруг. – Гори сильнее!»
– Кру!!! Эй, Кру! Я здеееесь!!!
И полыхнуло.
Столб огня взвился… нет, взметнулся в небо, обдал лицо Карины жаром. Люди, деловито сновавшие по улице, замерли. Кто-то заохал, кто-то особо впечатлительный завизжал. Кру, а это был в самом деле он, плавно, но очень быстро изменил радиус виража, направляясь к девочке.
