О.: Прошу прощения, я не понял вопрос — опровержение чего?
В.: Опровержение того, что он заявил в письме.
О.: Здесь его заявление посвящено судьбе ОРТ в целом. Господин Березовский в течение 2000 года, думаю, не меньше десятка раз по-разному высказывался в отношении ОРТ. Он говорил о том, что он хочет продать эти акции государству, что он хочет продать их частным инвесторам, что он не хочет продать их государству, что он не хочет продать их частным инвесторам, что он хочет передать их в доверительное управление государству или не хочет этого. Потом он хотел создать какой-то телетраст и передать коллективу журналистов в управление эти акции, потом он это расхотел делать. Поверьте мне, мы не могли каждый раз это комментировать, да и никакой нужды не было. Если посмотреть на контекст — я понимаю, что мы здесь находимся внутри этого сложного дела, — но вообще-то у нас в стране 2000 год был достаточно драматичным. Кроме господина Березовского много всего происходило в стране. У нас было несколько трагедий — череда: взрыв в подземном переходе на Пушкинской площади в начале августа, потом была эта кошмарная авария с подводной лодкой «Курск», когда у всех на глазах погибли 118 человек — это была реальная трагедия, чуть позже у нас горела Останкинская башня. В какой-то момент казалось вообще, что все рушится. Наряду с этим мы проводили важные политические реформы, продвигали серьезные экономические законы — например, новую налоговую систему внедряли, в связи с этим сложно складывался бюджет. Нам было чем заниматься, кроме того чтобы комментировать бесконечные высказывания господина Березовского.
В.: Господин Волошин, я вам вот что скажу — что ваше изложение встречи с господином Путиным и Березовским не является точным, и что на самом деле произошло на этой встрече — это то, что господин Березовский пытался объяснить и оправдать то, как ОРТ освещает господина Путина, — вы согласны?
О.: Нет, я не согласен.
В.: И что господин Путин сказал господину Березовскому, что он должен был передать свои акции в ОРТ государству или какому-то юрлицу, которое приемлемо для государства, и что господин Путин сам собирался контролировать ОРТ.
О.: Также не соответствует действительности. Никакие акции вообще предметом обсуждения на этих встречах не были. Повторюсь еще раз, в этом не было никакой необходимости. Все задачи, которые перед нами стояли, мы решили в ходе этих встреч и в течение нескольких дней по окончании этих встреч. Нас после этого все с ОРТ удовлетворяло абсолютно.
В.: А президент Путин подтвердил на этой встрече, что если господин Березовский не сделает так, как он сказал, то он пойдет дорогой Гусинского? Простите. Господин Березовский объяснил, что угроза того, что он пойдет дорогой Гусинского, исходила от президента Путина — угроза, про которую вы ему заявили на предыдущей встрече?
О.: Да нет, не было никаких угроз — это я точно помню. И зачем надо было угрожать? Мы все задачи решили в ходе этих встреч. Теоретически можно предположить, что есть смысл угрожать тому, от кого ты хочешь чего-то добиться. Нам не надо было ничего добиваться от господина Березовского, мы все задачи решили на этих встречах и в течение нескольких дней после них, у нас не было предмета для дискуссий больше.
В.: Но вы могли только решить все свои цели во время этих встреч, если б Березовский сделал то, что вы ему сказали, а именно не трогать ОРТ и не пытаться контролировать ОРТ. Вы не решаете задачи просто путем этой беседы. Или скажете, что вы можете решить задачи и достигнуть цели просто путем беседы?
О.: Вы знаете, чтоб быть совсем точным, мы проявили некоторую, может быть, избыточную вежливость по отношению к господину Березовскому, в принципе мы могли бы с ним не встречаться. Достаточно было бы дать указания менеджменту ОРТ и журналистам ОРТ: «Больше не слушать господина Березовского». Но мы немножко при этом поставили бы их в неудобную ситуацию, потому что он продолжал бы им звонить, а они должны были бы как-то увиливать от его звонков, поэтому мы решили поступить прямо, уведомили об этом самого господина Березовского. Вот суть того, что произошло.
В.: Но что привело бы к тому, что Березовский вас послушался и сделал бы именно так, как вы его просили?
О.: Прошу прощения, я не понял вопроса.
В.: Вы показывали, что вы проинструктировали Березовского держаться подальше от ОРТ. И вы утверждаете, что вот так ему заявить — это вежливо, конечно? Или вы ему сказали, что с ним произойдет, если бы он не послушался вас?
О.: Нет, ничего такого я ему не говорил. Все, что было сказано, я уже описал. Не было никакой необходимости с ним детально это обсуждать.
Он, по-моему, стал следовать этим советам странным образом — он перестал на канал звонить. Но если бы он даже продолжал туда звонить, журналисты его уже бы не слушали — вот и все, что произошло. Я вас уверяю, журналисты были счастливы избавиться от этого влияния. А те, кто был несчастлив избавиться от этого влияния, ну вот как в случае с господином Доренко, то его передача была закрыта, по-моему, произошло это через неделю или через полторы после того, как мы пообщались. Вот и все.
В.: Хочу перейти к тому, что вы сказали в 19-м параграфе ваших показаний. Вы там говорите о первой встрече с господином Березовским: «Поскольку к тому времени мы с господином Абрамовичем уже были друзьями, я, возможно, обсудил с ним мою встречу с господином Березовским». Потом вы говорите: «Я не мог припомнить, обсуждал ли я впоследствии эту встречу с господином Абрамовичем на второй встрече». То есть, вероятно, что вы обсуждали вашу вторую встречу с господином Березовским с господином Абрамовичем. Встречи, которые у вас произошли с господином Березовским, были частью ваших официальных функций в качестве главы администрации президента. Они не были какими-то общественными встречами, нет, дружескими?
