самое лучшее, шнапс яблочный, поросят зажарили столько, что потом собаки всех объедков не смогли подъесть. Арне тоже пришёл, кружку со всеми поднимал за здравие новоиспечённого вахмистра. Но молча. А когда хмель в голову ударил, будто прорвало его. Сказал всё, что думает о порядках в городской страже, о справедливости, и много чего ещё. Может быть, и обошлось бы всё, да решил Сеппэль властью своей воспользоваться и приструнить зарвавшегося подчинённого. Тут Арне как с цепи сорвался. Съездил новому вахмистру по уху и полупику, что там же, возле его стула к стене была прислонена, забрал. Скандал ужасный, что и говорить. Кинулось несколько человек его усмирять. Кто-то для того, чтобы он ещё больших глупостей не наделал, кому просто пиво в башку ударило и на подвиги потянуло. Расшвырял их Арнольд, словно овец, до Сеппэля всё пытался дотянуться. Тут на него такая толпа навалилась, что пришлось удирать. Люди потом рассказывали, как он с полупикой в руках сиганул в какой-то колодец и был таков.
— Преследовали его стражники?
— Хоть и пьяные были, да в подземелья сразу никто соваться не стал. Через несколько дней пошёл слух, что выследили Арне и загнали в яму выгребную, где он и утоп.
— Вы тоже поверили?
— Были сомнения… Сеппэль утверждал, что полупику свою вернул. В тайнике, мол, её нашли. А я помнил, как Арнольд в древко зубами впился от восторга, когда вручали ему унтерское оружие. Не заметил я на полупике Сеппэля никаких отметин…
— Гнусно поступило начальство с Арне, — резюмировал услышанное Ладвиг.
— А он, по-твоему, хорошо поступил?
— Не стерпел. Задело, значит сильно.
— А ты вернись, и спроси его сейчас, — внезапно предложил стражник, — не жалеет ли он о своём поступке? Я больше чем уверен, что Арнольд уже давно понял, что сам себе жизнь поломал. Нетерпеливым и вспыльчивым нечего делать на военной службе.
— Будем о нём докладывать?, — сержант был согласен с доводами Виланда, но что-то мешало ему признаться в этом вслух.
— Обязаны. С нас ещё спросят, почему, мол, не задержали опасного преступника.
— А как насчёт просьбы Арне?
— Сначала отсюда нужно вылезти. — проворчал стражник. — Этой трубе конца и края нет. Я уже давно потерял счёт времени, но давняя привычка выпивать перед сном рюмочку шнапса подсказывает, что солнце уже садится. Пока добредём до постелей, уже наступит глубокая ночь. Так что время убраться из города у Арне будет.
Ладвиг скривился, проходя мимо очередной тонкой дренажной трубы, ведущей из канализационной системы. Видимо, в этой части города переполнение выгребных ям было делом обычным, поэтому их неаппетитное содержимое медленно стекало сюда. В один из таких дренажей, скорее всего и забрался так дороживший свободой Тилло. Сержант представил, как хромой пробирается сейчас по тесному пространству, и скривился ещё сильнее.
— Посмотри, Ладвиг, — стражнику не приходилось сильно нагибать шею, чтобы поместиться в трубе, и он имел возможность чаще поглядывать вперёд. — Кажется, выход близок.
Вдали темноту рассеивало красноватое свечение.
— Хромой направил нас прямёхонько в ад, — мрачно сострил сержант, наблюдая непонятное явление. — Дьявол уже разжигает огонь под котлами.
— Не в этот раз, — развеселился Виланд. — Больше напоминает отблеск заката. По словам Арне, мы выйдем наружу где-то между Южными и Западными воротами. Вот лучи солнца и светят прямиком в трубу. А выход…
Он внезапно осёкся и прислушался:
— А вот это совсем нехорошо…
— Что там?, — получив приличный удар по голове, Ладвиг до сих пор слышал в ушах звон.
— Похоже на прощальный привет от нашего хромого приятеля. Бежим отсюда!
Сержант мысленно выругался и припустил вслед за вырвавшимся вперёд Виландом. Согнувшись в пояснице, он пытался чаще перебирать ногами, а основной его задачей, при таком дурацком способе бега, состояло в сохранение равновесия. В трубе потихоньку светлело, очень скоро Ладвиг смог видеть силуэт бегущего впереди стражника. На последнем отрезке дистанции сержант поднажал и пришёл к финишу одновременно с Виландом.
Заполнявшая трубу вода проиграла им совсем немного. Жерло трубы перегораживала частая решётка, с прутьями не меньше, чем в руку толщиной. Сержант на всякий случай даванул их плечом, но с таким же успехом можно было двигать каменную стену. Мутный поток устремился в ров, но вода прибывала, и следователей стало прижимать к решётке.
— Переждём!, — крикнул стражнику Ладвиг. — Доверху всё равно не зальёт!
В ответ Виланд молча показал рукой вверх, начал карабкаться в том же направлении по прутьям как по перекладинам лестницы. Взглянув туда, Ладвиг увидел между верхним сводом трубы и решёткой проём, достаточный, чтобы свободно вылезти наружу.
— Здесь надо костёр развести, — предложил сержант, когда они в изнеможении упали на траву, растущую по берегу рва. — Просушим одежду, а то
