не годились.
— Ступайте с миром, брат, — сказал архиепископ, — и забирайте с собой брата Эдзарда.
После того, как закрылась дверь, секретарь выждал несколько мгновений и просил:
— Наказание за дерзость вы определите сами, монсеньор, или оставите на усмотрение брата-наставника?
— Это не дерзость, брат Изидор. Молодой человек простоват и с трудом осваивается в монастыре. Ему нужно помочь, а не наказывать. Иначе он решит, что страдает за свою прямоту и честность, а это полностью исковеркает его личность. Кто там у нас дальше?, — Берхард открыл следующее досье и прочёл вслух: — "Клеменс. Аналитический отдел". Уже интересно. Их деятельность меня в последнее время не радует. Вот, здесь написано: "Недоволен работой отдела". Тут наши мнения совпадают полностью… Что ещё… "Скрытен". "Предпочитает работать в одиночку". Не самые плохие качества. Приглашайте.
Разговаривая с Клеменсом, архиепископ попросил его оценить деятельность аналитического отдела. Монах смутился и ответил осторожно, тщательно выбирая выражения. Общий смысл его слов сводился к тому, что анализ поступающей в отдел информации происходит по слишком примитивному алгоритму, слабо учитывающему вероятность наступления тех или иных событий в будущем.
— Если я правильно понял, брат, — сказал Берхард, — вы больше тяготеете к прогнозированию?
— Да, — подтвердил Клеменс. — Хороший аналитик должен предоставить несколько вариантов развития событий, а не пересказывать вкратце донесения агентуры.
— Не могу не согласиться. Кстати, по поводу агентуры. Как вы относитесь к такой работе?
— Мне это всегда нравилось, ваше высокопреосвященство. Считаю, что агентам просто необходимо аналитическое мышление. Это позволит сделать их работу максимально эффективной.
— Неплохие идеи. Можете идти, брат.
— Если я правильно понял вашу заинтересованность, монсеньор, — сказал после ухода монаха секретарь, — то в лабораторию к Витусу вы хотите внедрить именно этого молодого человека.
— Почему бы и нет, брат Изидор. Мне не нужно напоминать о полном отсутствии у него опыта агентурной работы. В данном случае это не слишком большое препятствие. С придуманной мною легендой должен легко справиться любой неглупый человек. Пускай Клеменс пройдёт ускоренный курс обучения в агентурном отделе. Если у него, ко всему прочему, окажутся крепкие нервы, то и устранение Витуса, в случае крайней необходимости, ему можно будет поручить.
На столе осталось последнее досье с надписью "Йохан. Научный отдел".
"Как причудливы пути, которые выбирает судьба, — подумал Берхард. — Только вчера я посещал могилу его деда. Видимо, Боги неспроста свели нас сегодня в моём кабинете".
Последний из приглашённых для разговора монахов был старше остальных, но выглядел, словно мальчишка. Тому виной был курс полной регенерации, который пришлось пройти брату Йохану после тяжёлых травм, полученных во время экспедиции Ордена по Дикому лесу. В то время монах был приписан к Исследовательскому отделу, изучавшему чуждые человеку формы жизни. Та экспедиция почти в полном составе погибла, пресекая массированную атаку демонов, внезапно вырвавшихся через пролом в Белой Стене.
Брата Йохана, получившего отравление и обширные химические ожоги, сумели спасти солдаты из гарнизона Кифернвальда. Монаха и ещё двоих, находившихся в тяжёлом состоянии членов экспедиции незамедлительно отправили в Остгренц. Выжил брат Йохан только благодаря вмешательству Берхарда, позаботившегося о том, чтобы его первого поместили в регенерационную камеру. Тех двоих спасти при помощи обычного медикаментозного лечения не удалось. Под благовидным предлогом архиепископ перевёл брата Йохана в Научный отдел, где работа была не связана с риском для здоровья. По всему выходило, что спокойная жизнь не пошла ему на пользу, послужив причиной возникновения критических замечаний в адрес руководства Ордена.
"Регенерация не в лучшую сторону изменила черты лица, доставшиеся ему от деда, — думал Берхард, разглядывая стоявшего напротив него монаха, — а крепким телосложением он и так не отличался, видимо, пошёл в мать. Что-то не припомню, как её звали. Папаша Йохана был большим специалистом по женской части. Доподлинно неизвестно, сколько отпрысков осталось после него по всему Восточному герцогству. В этом он мог дать фору даже своему отцу — Клаусу, да смилуются над ним милосердные Боги. А интересно, что бы сказал мой приятель, глядя сейчас на собственного внука? Скорее всего, решил бы, что Йохан рос чересчур болезненным ребёнком и поэтому остался таким хилым".
— До меня дошли слухи, брат, — обратился к монаху Берхард, — что у вас есть собственные соображения по поводу внешней политики Ордена. Можете ли вы их здесь озвучить?
— Я не скрываю своих взглядов, — ответил брат Йохан, — если вам будет угодно меня выслушать, извольте.
Архиепископу понравилось, что он сразу перешёл к делу, принявшись критиковать и его самого и весь Совет Ордена Зрячих. Брат Йохан считал, что Орден должен отойти от пассивно-созерцательной позиции по отношению к Западному герцогству.
— Насколько я знаю, мы контролируем каждый шаг герцога Кэссиана, — сказал монах. — Это большая заслуга Ордена и умалять её значение с моей
