— Щедрых тебе клиентов, подруга, — подмигнула проститутка и закрыла за ней дверь в коридор.
"Интересно, что в тебе такого увидела проститутка, если приняла за свою?" — полюбопытствовало Сомнение.
"Пришлось её немного к этому подтолкнуть, — ответила Милена. — Наверное, Гвен сейчас недоумевает, почему вдруг решила мне помочь, а не отобрала золотую монету и не сдала Эмилю".
"А может быть всё гораздо проще? Почему бы не предположить, что у баронессы фон Кифернвальд врождённый талант к этому занятию? Именно поэтому проститутка назвала тебя подругой и проявила профессиональную солидарность".
"Какую, по-твоему, маскировку мне было ещё использовать? Я в одной сорочке находилась в номере, который, по мнению Гвен, принадлежал мужчине. Проще всего было прикинуться продажной женщиной".
"У тебя замечательно получилось".
"Заткнись и не мешай. Сейчас не до дискуссий на высокоморальные темы".
"Фи, как мы дурно воспитаны".
— Не тебе судить, — вслух пробормотала девушка, — к тому же, хорошие манеры пригодятся мне ещё не скоро.
Прорытый собаками лаз представлял собой узкую нору под нижним краем досок, из которых был сколочен забор. Увидев размеры многочисленных собачьих следов, Милена поняла, что необходимо как можно быстрее покинуть задний двор гостиницы. Она кое-как протиснулась под досками забора, поздно сообразив, что нужно было делать это лёжа на спине. Тогда ей не мешали бы колени, и было бы легче двигаться, упираясь пятками в землю.
Лаз вывел девушку на заросший травой пустырь, служивший местом ночёвки для тех, кто не мог себе позволить снять номер в гостинице, или же просто экономил средства. Увидев шатры и несколько палаток разного размера, можно было подумать, что на пустыре разместился бродячий цирк. Не хватало только помоста для выступления артистов и вездесущих торговцев леденцами. Милена появилась на пустыре в тот момент, когда обитатели палаток стали покидать свои матерчатые жилища. Наиболее расторопные уже разжигали огонь на месте старых, покрытых пеплом кострищ, и кипятили воду для умывания и утреннего чая.
Внимание девушки привлекла группа женщин разного возраста, одетых в такие лохмотья, на фоне которых её нынешнее одеяние смотрелось чуть ли не праздничным платьем. Странность заключалась в том, что сильно поношенная одежда не соответствовала облику этих людей. Прежде всего, Милена отметила чистые аккуратно подстриженные волосы, которые у некоторых женщин были уложены в причёски. Никто из "оборванок" не пытался заняться какой-либо работой. Все они слонялись без дела, пока у костра суетилась дородная женщина в поварском фартуке и подносивший дрова и воду мужчина. Заинтригованная девушка захотела подойти ближе и, спрятавшись за одной из палаток, прислушалась к обрывкам разговоров, которые вели между собой странные люди.
"Забавно, — подытожила услышанное Милена, — священник счёл их грешницами и наложил на всех епитимью. Поэтому они отправились в Остгренц на богомолье в таком виде. Причём, все женщины замужем. Дома у них остались мужья, дети. Интересно, в какой церкви священник настолько строг к своим прихожанам?".
"Предлагаю добираться до столицы вместе с ними. — посоветовало Сомнение. — Так будет безопаснее. Да и вид у тебя подходящий".
"Может быть… Как я поняла из разговоров, здесь у них назначено место сбора, и в путь они тронутся только сегодня утром. Самое удивительное в том, что не все женщины хорошо знают друг друга. Мне это на руку".
"Тогда не стой тут, как подпорка для палатки, а действуй. Найди того, кто организовал прогулку до Остгренца, и попытайся втереться к нему в доверие".
"Организатору необязательно путешествовать вместе с ними".
"Кто-то же должен направлять грешниц и присматривать за ними в пути. Стаду необходим пастух, а толпе — руководитель".
"Не такая уж и толпа. Двенадцать, нет, одиннадцать человек, не считая прислуги".
"Достаточно, чтобы ты могла среди них затеряться".
Понаблюдав ещё немного, Милена обнаружила "пастуха". Из стоявшей отдельно от остальных палатки вышел мужчина в рясе священника и громким голосом стал созывать женщин на молитву. Не особенно торопясь, они собрались перед служителем Богов и опустились на колени. Пользуясь тем, что грешницы находились к ней спиной, девушка вышла из своего укрытия и направилась прямо к священнику. Она понимала, что рискует, поэтому решила сразу начать с него. Главное, чтобы священник произнёс вслух нужные слова, тогда у остальных не должно возникнуть никаких подозрений.
— Мы тебя ждали ещё вчера, дочь моя, — проговорил служитель Богов, обращаясь к Милене. — Желаешь ли ты сказать что-нибудь в своё оправдание?
— Нет, святой отец, — ответила девушка. — Нет мне оправдания за мои многочисленные прегрешения. Дозвольте присоединиться к моим сёстрам во грехе, дабы молитвой очистить свою душу.
После таких слов, все без исключения женщины повернули головы в сторону Милены. В обращённых к ней взглядах можно было прочесть всё, кроме одобрения. Присутствовала и плохо скрываемая неприязнь.
— Проходи, дочь моя, — сказал священник, указав на место в первом ряду, неподалёку от себя. — Ты на верном пути. Как тебя зовут?
