понимали, что предпринять попытку прорыва к городским воротам может только выживший из ума человек. Охотник оглянулся назад и увидел, что путь к отступлению отрезан — со стороны дома спешно выстраивались в линию воины с длинными копьями в руках. Ситуация превратилась в безнадёжную и единственным выходом из неё была достойная смерть.
Дед как-то рассказал маленькому Дигахали, что люди, чья земная жизнь подходит к концу, слышат зов, с которым к ним обращаются Духи Предков. Этот зов помогает душе не заблудиться по пути в Обитель Предков.
— На что похож этот зов?, — Спросил у старого шамана внук.
— Перед тем, как покинуть наш мир, мой дед сказал, что зов — это тихая протяжная песня. Настолько красивая, что человек перестаёт печалиться о скорой смерти. Он радуется предстоящей встрече с Предками и умирает с улыбкой на устах.
"Наверное, у меня слишком плохой слух, — мысленно посетовал Дигахали, направляя лошадь в сторону шеренги лучников. — Предки! Встреча с вами будет для меня великой честью. Я не заставлю долго ждать".
Позади раздался истошный вопль какого-то йонейга, несколько раз прокричавшего одно и то же слово. Видя приближающегося всадника, лучники сомкнули строй, взяли оружие наизготовку и начали прицеливаться. Охотник не сводил взгляда с острых наконечников, стремясь не пропустить тот миг, когда начнётся полёт смертоносных стрел. Ожидая встречи с Духами Предков, он удивлённо нахмурился, заметив, что в последний момент лучники изменили прицел. Несколько длинных тяжёлых стрел вонзились в грудь и шею лошади, за считанные мгновения, прервав её стремительный бег. Дигахали инстинктивно отклонился назад, не желая перелетать через голову, падавшего на полном скаку животного. Одна из стрел нашла левое плечо охотника и помогла ему удержаться в седле до самой встречи с каменной мостовой. После чего предусмотрительные йонейга выпустили по паре стрел в каждую ногу беглеца, лишив его возможности передвигаться.
"Предки приготовили для меня ещё одно испытание. — Догадался Дигахали, сползая на камни возле вздрагивавшей в агонии лошади. — Я готов. Белые люди уже идут ко мне. Сейчас они узнают, что охотника из племени Куницы не испугать ни болью, ни смертью".
— Напрасно я назвал тебя умным, — сказал йонейга, предлагавший нож и аджила в обмен на письмо. — Думал, что нет созданий глупее, чем ослы. Оказывается, есть. Это — ты.
— Дело не в этом, Донар, — возразил другой йонейга, по имени Олав. — Верный пёс Манфреда не может предать своего хозяина. Хорошие слуги упрямы и несговорчивы, когда речь идёт о безопасности хозяев.
Донар присел на корточки рядом с Дигахали, и, заглядывая ему в лицо, ласково предложил:
— Отдай письмо. У нас нет претензий к господину егермайстеру. Ему ничего не угрожает. Считай, что мы оценили твою преданность и, в какой-то мере восхищены ею. Если бы все слуги его светлости были бы такими, как ты, то герцог Кэссиан с лёгкостью захватил бы весь мир. Это не преувеличение. Подобная верность в наше время — большая редкость.
— Нет письма. — Ответил охотник.
— Почему же ты не говорил об этом раньше, а пытался убежать?, — Недоверчиво покачал головой Олав. — Значит, письмо есть. Либо ты сам сейчас скажешь, где оно, либо придётся тебе познакомиться с мастером, умеющим развязывать языки. Пользы это никому ещё не приносило, будь уверен. Те страдания, которые причиняют раны, покажутся тебе лёгкой щекоткой.
— Слабый бояться боль. Моя не бояться.
— Ты сделал выбор, — с оттенком разочарования в голосе произнёс Донар. — Мне не доставляет удовольствия наблюдать за работой ночного мастера, но сегодня я обязательно буду присутствовать. Интересно посмотреть, как он сломит твоё упрямство. Не храбрись, ты даже не представляешь, что ждёт человека, отказавшегося добровольно сотрудничать с нами.
— Отправьте пленного в подвал, — приказал воинам Олав. — Проследите, чтобы он раньше времени не скончался от кровопотери. Чувствую, разговор предстоит долгий.
Охотника рывком поставили на ноги и, придерживая за плечи, стали извлекать стрелы из его тела. Дигахали при этом не издал ни звука, чем заслужил несколько одобрительных взглядов от воинов, которые, не сговариваясь, стали действовать аккуратнее. Охотник, не ожидавший от белых людей сочувствия и понимания, был приятно удивлён этим обстоятельством.
"Вероятно, мы не так уж сильно отличаемся друг от друга. — Подумал он. — Раньше мне такое не приходило в голову".
* * *
Ладвиг приподнялся на кровати, нащупал кувшин с водой, и в три больших глотка ополовинил содержимое. Разумеется, сержанту и раньше приходилось испытывать жажду, но никогда ещё вода не казалась такой вкусной. Через мгновение Ладвиг догадался, кому обязан новыми впечатлениями. Демон не скрывал удовольствия, которое получил, воспользовавшись ощущениями напарника-человека.
"Могу сделать ещё один глоток", — предложил сержант, утирая текущие по подбородку капли.
