дело знает. О! А вот и он.
В подвал спустился ещё один йонейга, настолько крупный, будто его слепили из трёх людей нормального телосложения. Обшарив взглядом Дигахали, он несколько раз ткнул пальцем в те места на его теле, где были нанесённые стрелами раны, внимательно наблюдая за реакцией охотника. Заканчивая осмотр, он произнёс несколько непонятных слов, обращаясь к Олаву.
— Пленный в твоём полном распоряжении, Астор, — вмешался стоявший в дальнем углу Донар. — Нам нужен результат. Какие методы для его достижения будут использованы, значения не имеет. Если считаешь, что прижигать железом бесполезно, то оспаривать мы не станем. Решай сам.
— Стоит ли отказываться от старого надёжного способа?, — Засомневался Олав. — Против упрямцев самое то. Никогда ещё не подводило.
— Дети леса хорошо переносят боль. — Сказал на доступном Дигахали языке тот, кого называли ночным мастером. — Они к такому с детства приучены. Достаточно посмотреть на его татуировки и шрамы. Чтобы вытерпеть всё это, нужно обладать безмерным терпением и слабой восприимчивостью к боли.
— Смерти дети леса тоже не боятся?, — Задал вопрос Донар.
— Смотря, какая смерть. — Пояснил Астор. — Для большинства детей леса ничего нет страшнее глупой и нелепой гибели. Можем сыграть на этом.
— В чём заключается твой план?
— Как у вас в племени относятся к тем, кто принял смерть от воды?, — Обратился к Дигахали ночной мастер. Попросту говоря — утонул.
Охотник презрительно дёрнул носом и шумно выдохнул воздух, подтверждая слова Астора о нелепой гибели. В племени Куницы верили, что душа умирающего человека отлетает в Обитель Предков вместе с последним вздохом. Попавшая в лёгкие утопленника вода не позволяла душе покинуть мёртвое тело. Более жуткую участь трудно себе представить. А поскольку утонуть мог только совсем никчёмный человек, то и отношение соплеменников к таким людям было соответствующим.
В памяти Дигахали сохранился один такой случай, относящийся к смерти от утопления. Как-то раз на реке перевернулась лодка, в которой йонейга перевозили подготовленный на продажу товар. Несколько молодых охотников узнали об этом и, несмотря на сильное течение, принялись нырять, в надежде отыскать затонувший груз. Им приходилось надолго задерживать дыхание, чтобы бороться с течением и при этом успевать обшаривать дно. Затея дорого обошлась ныряльщикам. Один из них так и не выплыл на поверхность, его унесло быстрыми водами реки. Позор, которым покрыл себя утопленник, распространился и на его родственников, сразу же потерявших уважение соплеменников.
— Отлично, — Улыбнулся Астор, заметивший, как Дигахали отреагировал на его слова. — Сейчас у тебя будет возможность выбрать. Либо ты рассказываешь всё, о чём попросят господа Донар и Олав, либо умрёшь мучительной и нелепой смертью.
— Где письмо?!, — В один голос воскликнули оба йонейга.
Видя, что пленник молчит, ночной мастер придвинул к лежащему охотнику пару деревянных брусков с фигурными вырезами, закрепив его голову так, чтобы ею невозможно было шевельнуть. Всё ещё не понимая, чем это может грозить, Дигахали спокойно наблюдал за странными приготовлениями. На какое-то время Астор исчез из поля зрения охотника, а когда появился, то в руках нёс приличных размеров бочонок.
— Последний раз предлагаю, — с угрозой в голосе сказал Донар, — отдай нам письмо Манфреда!
— Начинай, Астор. — Нетерпеливо произнёс Олав. — Ты же видишь, что клиент не оценил нашей доброты. Могу поклясться Великими Богами, что ему предлагали простой и безболезненный способ решения проблемы. Если человек желает приправить перцем свою слишком пресную жизнь, то мы не вправе ему отказывать.
Ночной мастер наклонил бочонок, и в лицо Дигахали полилась вода, моментально лишив его возможности сделать вдох. Уклониться от струи не представлялось возможным, зажатая между двух деревянных брусков голова оставалась неподвижной. Охотник умел надолго задерживать воздух в лёгких, но сейчас от этого большой пользы не было. Вода проникла в нос и заполнила рот, как только пленник предпринял попытку вдохнуть через узкую щель между губами. Когда Дигахали осознал безвыходность положения, в котором он оказался, поток воды прекратился. Охотник почувствовал, что слева его голову больше ничего не ограничивает и резко мотнул шеей в ту сторону, освобождая носоглотку от воды.
— Понравилось?, — Улыбаясь, осведомился Олав. — Ничто так не бодрит, как холодный душ.
— Надеюсь, ты уже догадался, что мы не расположены шутить, — произнёс Донар. — Будем продолжать купание, или скажешь, где письмо?
— Моя сказать. — Ответил Дигахали, по-прежнему удерживавший между зубов сверкающий шарик. Охотник решил немного передохнуть и отдышаться, поэтому, недолго думая, пошёл на обман: — Письмо взять другой человек.
— Он лжёт. — Без промедления определил Астор.
— Ты уверен?, — Спросил Донар.
— Знаешь, скольких людей мной допрошено с тех пор, как поступил на должность ночного мастера. Отличать ложь от истины — моя работа. За это я получаю жалование.
— И зачем ему это понадобилось?, — Недоверчиво хмыкнул Олав. — Не вижу никакой выгоды.
— Время тянет. — Предположил Астор. — Возможно, он знает о планах его сиятельства больше, чем известно нам.
