делали обход, так что посетители не допускались.
За столом сидела медсестра, и Грейс спросила, как дела у Гарри.
– Вы родственница?
– Не совсем. Мы оба работаем в Корт.
– Я называю это семьей. У него проломлен череп но, он силен и еще молод, так что все будет в порядке.
Грейс никогда не слышала о проломленных черепах и, когда осознала, что это такое, побледнела.
– Это же кость, она зарастет, но потребуется время. Ему еще долго не придется копать канавы.
Сестра глянула в глубь коридора и произнесла:
– Доктор ушел. Можете зайти. Но не волнуйте его и не оставайтесь долго.
Грейс поспешила к другу, открыла дверь отделения и вошла. Почти на пороге стояла монахиня. Волна радости омыла Грейс.
– Сестра, – выдохнула она. – О сестра, это так чудесно…
И сконфуженно осеклась.
– Я не монахиня. Просто медсестра. Кого вы навещаете?
Грейс молча уставилась на неестественно огромные глаза на белом лице.
– Ну что вы, детка, садитесь, иначе упадете в обморок. Ищете сестру Харт? Боюсь, она ушла на обед.
Женщина осторожно толкнула Грейс на стул у двери, но та, сбитая с толку и чувствуя себя ужасно глупо, вскочила.
– Простите, я только… Со мной все в порядке, и я бы хотела видеть своего друга, Гарри Макмануса.
Медсестра с сомнением глянула на нее.
– Хорошо, – решила она наконец, – только не вздумайте терять при нем сознание.
Грейс заверила сестру в своем абсолютном здравии.
– Просто я приехала на велосипеде и немного устала, простите.
– Шестая палата по левой стороне.
Следуя ее наставлениям, Грейс без особых трудностей нашла комнату Гарри. Около кровати стоял стул. Она подвинула его поближе к забинтованной голове друга.
– Гарри, ты как?
Глаза его были закрыты. Он не ответил.
Грейс смотрела на него, морщась при виде уродливого синяка на лице. Гарри, и так не толстый, выглядел исхудавшим после единственной ночи в больнице. Непонятно, спит он или без сознания. И знает ли, что она здесь?
– Все шлют привет, Гарри: Джек, Хейзел и остальные, и даже леди Элис. Миссис Лав дала мне плитку шоколада для тебя. Это очень мило с ее стороны, верно?
Она не добавила, что это леди Элис приказала миссис Лав передать Гарри шоколадку.
– Приехал его светлость, граф, и, думаю, Джек должен с ним поговорить. Он скажет ему, что ты не сделал ничего плохого.
Она подождала, но неподвижная фигура на кровати не ответила.
– Я возвращаюсь в Корт. И может, на неделе удастся тебя увидеть.
Она быстро подошла к дверям, повернулась, на случай если он вдруг пошевелится, и ушла. За столом была уже другая медсестра.
– Мистер Макманус. Мой друг. Он совсем не шевелится. Так нужно?
– На этом этапе лишние движения вредны. Попытайтесь навестить его на неделе, только вечером, после чая. Может, тогда он начнет есть твердую пищу. Но для этого нужно очнуться, верно?
– Сестра, это нормально?
– Как и то, что за ночью придет день. Ваш друг в неплохом состоянии.
Облегченно вздохнув, Грейс ушла из больницы, отыскала древний велосипед и поехала обратно.
К концу дороги она ужасно устала. Ставя велосипед, она мысленно спрашивала себя, сколько времени потребуется, чтобы привыкнуть к этому «чудовищу» – допотопному велосипеду.
«Нужно будет положить сена на седло, как мне советовали с тракторными сиденьями».
Она едва не хихикнула, представив, как едет по шумным улицам с торчащим во все стороны сеном, но тут же вспомнила, что леди Элис велела ей прийти к четырем.
«Десять минут пятого. О господи, она взбесится!»
Грейс разгорячилась. Хотелось пить, а ноги, отвыкшие от езды, грозили в любую секунду подломиться. Она была также уверена, что волосы в ужасном беспорядке. Не лучше ли бежать… или потащиться наверх, чтобы умыться и причесаться? Или сразу идти в контору?
