— Сумеешь нарисовать план, как подлететь к твоему Городу? — спросил Люк, решительно глядя на Мэши. Они сидели за каменным столом. За спиной Люка возвышалась сложенная из камней простенькая печь с черной металлической трубой. На плите, на самом ее краю, стоял глиняный кувшин, в который мать семейства налила мьёковый сок и пояснила, что к завтрашнему утру будет готов свежий кинель.
Кувшин как-то слишком уж одиноко торчал на фоне потемневших песков, а за ним да за печью тянулись бесконечные одинаковые барханы. И Мэши понимала, что хочет улететь отсюда, что барханы эти навевают смутную тоску и чувство опасности. Не должна она быть в Камлюках, не должна, и все!
— Нет, я в жизни не бывала за Городской стеной. Земля у нас считается очень опасной, и все говорят, что она убивает.
— Правильно говорят, — согласился Люк. — Просто тебе еще не доводилось встречаться с Гигантами.
— А тебе? — тут же спросила Мэши.
— Я видел. Мы с отцом еле унесли ноги тогда, а после в Живом Храме отцы клана молились несколько дней, чтобы унять гнев Настоящей Матери. Это было давно, когда мы воевали с Вурногами. После этого Настоящая Мать велела прекратить войну, и мы заключили мир. Хотя… какой это мир? — Люк презрительно скривил губы, после спохватился и уточнил: — Значит, карту ты не нарисуешь? Жаль. Третий Город я найду, бывал с налетами. Но вот где спрятать машину до того, как выключат свет, хотелось бы знать заранее.
— Давай у отца спросим, — пожала плечами Мэши. — Он точно что-нибудь придумает.
Люк тут же поднялся и направился к палаткам, бросив через плечо:
— Тогда не будем терять время.
Мэши выбралась из-за стола и зашагала следом, чувствуя, как мягко пружинит песок под гибкой подошвой удобных льёсов. Нырнула за Люком в отверстие палатки, вдохнула ставший уже привычным запах жира из плошек, плюхнулась на колени рядом с отцом и дотронулась до отцовской руки. Тревога и страх тут же вцепились в сердце, и Мэши горячо заговорила, всматриваясь в знакомые отцовские черты:
— Папа, па, ты спишь?
В одно мгновение она вдруг поняла, что если ничего не делать, то однажды отец не ответит ей. Вообще. Потому что его не будет. Во всей огромной Эльши отца уже не будет. Будут горы, океан, леса и ящеры. Города и острова. Пески и холмы. А отца не будет…
И Мэши затрясла отцовскую руку, стараясь разбудить его во что бы то ни стало. Люк понимающе молчал, и от этого становилось еще тяжелее. Отец наконец открыл глаза, поморщился и медленно проговорил:
— Не тряси мою руку, Мэши… Который сейчас час?
— Мы собираемся лететь в Третий Город за лекарством. Надо слетать, — заторопилась Мэши, — только надо, чтобы ты подсказал, как лучше подобраться к Городу. Где бы мы могли остановиться и подождать, чтобы выключили электричество? Нам надо до темноты долететь, а дальше мы будем двигаться на энергетических камнях. Ну, драконы ночью не могут летать, оказывается, потому что…
Люк опустился рядом и спросил резко и коротко:
— Как твое имя, воин?
Отец, видимо, понял, что от него требуется, так как заговорил, хоть и медленно, но довольно четко:
— Лучше всего в лесу. Рядом с Третьим Городом, на западе, есть удобный лес и полянка, на которой можно переждать. Искать вас там не станут, вряд ли. Но Город оттуда вы увидите. Свет выключат около второго и четверти, как раз когда половина Буймиша будет над Городскими скалами. Вот тогда и летите. Сначала увидите развалины старого города — большие высокие камни. Через них перемахнете — и вы у Города. Вас не должны заметить…
— Об этом я позабочусь. Никто не увидит машину, не в первый раз. Значит, лес рядом со старым городом… Я знаю это место, отлично, так и сделаем. А Мэши сможет указать место, где мы посадим дракона, недалеко от ваших хранилищ, да?
— Недалеко от клиники есть площадка, — торопливо заговорила Мэши. — И там будет небольшой, слабый свет, потому мы увидим, куда двигаться. Сделаем все быстро, я знаю как.
— Тогда в путь. Пора. — Люк поднялся и вышел из палатки.
— Будьте осторожны, Мэши, — проговорил отец, всматриваясь в ее черты и пытаясь сжать ее руку.
Он ослабел настолько, что движения горячих отцовских пальцев казались слабыми и вялыми. Тревога в его глазах пряталась за жарким, лихорадочным блеском, но тем не менее он собрал все силы, приподнялся и велел быть осторожной.
— Очень осторожной, Мэши… лучше бы тебе не лететь… но без меня тебе тоже будет плохо…
Мэши поняла, что вот-вот заплачет, и сердито мотнула головой. Не хватало сейчас только распустить нюни! Никаких сожалений, никаких плохих мыслей. Она привезет лекарства — и все! И по-другому быть не может, просто не может!
А там видно будет.
Она подавила вздох, вышла из палатки и устало подумала, что если бы поганец Люк не подстрелил отца, то и не было бы сейчас такой беды. Только вот сердиться на Люка она уже не могла. Он стал партнером, помощником. От него теперь зависел успех полета.
Просто всему виной эта треклятая война. Если бы они не воевали… Отец, как всегда, прав. Лучше разделить с Всадниками зерновые и бобовые и
