Том нервно усмехнулся, словно хотел сказать: «О, не обращайте внимания на мою жену, она в сильном стрессе».
Медсестры поставили ей капельницу с альбумином, чтобы загнать жидкость обратно в сосуды. К ней также поступал фуросемид, чтобы она больше мочилась, и дофамин, чтобы поднять ее кровяное давление. Стойка рядом с ее инкубатором была перегружена помпами с различными лекарствами, поэтому в палату привезли вторую.
Всем этим лекарствам необходимо было обеспечить доступ в тело Джунипер, но, по словам медсестер, это всегда было крайне проблематично. Маленькие капельницы, которые устанавливают в руку на ночь, не подходят для долгосрочного применения. Когда пациенты лежат в больнице месяцами, медсестрам необходим постоянный доступ в большие центральные вены, расположенные на туловище и шее. Из-за отказа кишечника Джунипер все питательные вещества, жиры и лекарства попадали в кровоток. Такой крошечный человек был не в состоянии все это абсорбировать, и, кроме того, некоторые лекарства не должны были поступать в одну вену.
Когда медсестра искала новое место для установки капельницы, она, светя фонариком, осматривала кожу у нее под мышкой и на остальных участках тела. Вены на ее руках изгибались, обходя шрамы от предыдущих установок катетеров.
Сложившаяся ситуация напрягала Трейси. Я наблюдала за ней, пока она осматривала руки, ноги и даже голову Джунипер.
— Вы нашли место? — спросила я.
— Все еще ищу, — ответила Трейси, смотря на меня из-под маски. — Нужно найти лучшее место.
Содержание кислорода в крови Джунипер упало до семидесяти двух. Она сжимала и разжимала пальцы на ногах.
— Будь хорошей девочкой, покажи мне вену побольше, — сказала Трейси. — Не стесняйся.
Трейси хотела установить катетер типа «бровиак», чтобы необходимые вещества поступали непосредственно на порог сердца Джунипер. Это означало, что придется снова позвать хирурга. С присущим ей среднезападным прагматизмом Трейси убедила доктора Уолфорд в необходимости планировать все заранее, а также попросила ее поставить катетер немедленно, не дожидаясь экстренной ситуации.
«Мне бы очень не хотелось тревожить вас в воскресенье», — сказала Трейси.
Катетер установили.
Джунипер нужен был перерыв. В конце мая, наконец, такая возможность представилась. Врачи выяснили, что поддержание ее кровяного давления выше пятидесяти пяти помогает ей нормально мочиться. Как объяснила доктор Стромкист, все младенцы разные, и Джунипер была особенно зависима от уровня кровяного давления. Таким образом, они подкорректировали подачу лекарств, и, слава богу, отек стал спадать.
Всего через несколько дней Джунипер стала похожа на младенца, потому что она подросла.
Когда отек спал, наша дочь предстала перед нами совершенно другим человеком.
У нее все еще не было подкожного жира, поэтому, когда отек сошел, она снова стала похожа на старика с шишковатыми коленями и тонкими длинными ногами и руками. Однако лицо ее смягчилось, а раскрывшиеся глаза напоминали два темных озерца. Она недоуменно озиралась по сторонам, приподнимая брови. Она была любопытна и находилась в сознании. Ее крошечные кулачки сжимались и разжимались. Пассивное лежание ее уже не устраивало. Джуни пыталась поворачивать голову из стороны в сторону, чтобы посмотреть, что происходит вокруг, но трубка дыхательного аппарата ее сдерживала. Теперь медсестры использовали больше лейкопластыря, чтобы она не смогла вытащить трубку.
Трейси сшила для Джуни бант из ткани расцветки «зебра» и розовой ленты, который был настолько комично большим, что я стала называть его шляпой Ареты Франклин для инаугурации. Головной убор Ареты из серого фетра, украшенный огромным бантом, обрамленным стразами, стал одним из главных событий инаугурации Обамы в 2009 году. Теперь он находился в Смитсоновском институте и ездил в туры с Залом славы рок-н-ролла, а малышка из Флориды носила его крошечное подобие.
Я слышала, что Трейси любила подшучивать над новорожденными, но с нами она всегда была сдержанной. Возможно, этот мультяшный бант говорил о том, что Джунипер уже не находится на грани смерти. Однажды утром я пришла в торговый центр и, хотя был конец весны, увидела витрину с рождественскими игрушками в форме маленьких музыкальных инструментов. Я купила красную электрогитару с проволочными струнами длиной десять сантиметров. На следующее утро я вложила ее в ручки Джунипер. Она идеально подошла.
Трейси обернулась, увидела нас и рассмеялась. Близился ежегодный больничный детский телемарафон. Организаторы хотели, чтобы Джунипер приняла в нем участие, но доктор Йода наложила вето. Прогноз для Джунипер до сих пор был весьма мрачным. Вместо этого ей полагалось несколько секунд эфирного времени, когда камера будет показывать всех младенцев в инкубаторах по очереди. Предполагалось, что это поможет собрать пожертвования. Медсестры называли это «продвижением младенцев». Трейси надела на Джунипер крошечное платье, чья длина была не больше пятнадцати сантиметров от воротника до края подола. Оно было в черно-белую полоску, а юбочка была сшита из розового тюля. Я сразу решила, что фотографии в этом наряде будут преследовать Джунипер в средних классах.
— Где вы нашли это платье? — спросила я Трейси.
— В зоомагазине, — ответила она. — Это наряд для чихуа-хуа.
