С Джунипер стала работать Джули, врач-логопед. Она начала всего лишь с капли молока в пустышке. Я вернулась на работу, им нужен был редактор для одного проекта. Офис находился менее чем в полутора километрах от больницы, но Джунипер чувствовала мое отсутствие. Я сбегала с работы как минимум два раза в день, чтобы учиться кормить ее. Чтобы отправиться домой, Джунипер необходимо было выпивать всю положенную порцию молока из бутылочки, и делать это она должна была из наших с Томом рук, а не из рук медсестер.
Сначала она пила совсем по чуть-чуть. Огромное количество новорожденных щенков помогли мне подготовиться к этому. Ким показала мне, как класть указательный палец вдоль линии ее челюсти и использовать средний палец для поддержки подбородка. Она показала, как двигать бутылочку во рту Джуни, чтобы она не забывала ее сосать.
Я продемонстрировала это Тому, когда он вернулся из Индианы. Долгая дорога вымотала его, и в итоге он заснул, упав подбородком на грудь и уронив бутылочку на колени.
— Том, проснись, — сказала я.
— Что? — ответил он. — Да я кормил младенцев еще до того, как ты родилась.
Я нажала кнопку «запись» на видеокамере, когда у него стало получаться кормить Джунипер, и засмеялась, когда она срыгнула ему на рубашку.
«Возможно, вас заинтересует книга „Воспитание волевого ребенка“», — сообщила Трейси.
В итоге спустя несколько недель обучения и терапии Джунипер все же сделала несколько глотков из бутылочки. В молоко ей постепенно начали возвращать жиры. На тот момент она нормально жила без трубок в груди. Джунипер пробыла в отделении интенсивной терапии дольше, чем все остальные девяносто шесть младенцев. Однажды вечером Ким села рядом со мной и напомнила мне, что больница — это место, где младенцы находятся временно. Дети не должны расти здесь.
«Вы удивитесь, как она изменится, когда вы заберете ее домой», — сказала Ким.
Дом. Мои мысли вернулись в дом на Вудлон-Серкл, где выросли Нэт и Сэм, но где я никогда не чувствовала себя комфортно. Том говорил, что я почувствую себя иначе, когда там появится Джунипер. Однако как дом мной воспринималось отделение интенсивной терапии. Я училась быть мамой настоящего младенца, а Трейси, Кэрол, Ким и Анна-Мария мне в этом помогали.
Поздними вечерами, устав за целый день, я всегда могла передать Джунипер Ким, которая знала, как ее отвлечь. Если ее беспокоили газы или было некомфортно, Анна-Мария могла решить эту проблему за минуту. Мне никогда не приходилось ночь напролет слушать ее плач. Если меня беспокоила ее температура или цвет кожи, я просто нажимала на кнопку, и подмога тут же появлялась. Я стала реже задавать вопрос, когда мы сможем отправиться домой. Теперь, когда Том вернулся на работу, мы с ней старались получше узнать друг друга. Мне было бы одиноко дома наедине с новорожденным ребенком. В больнице я была окружена содружеством женщин, которые знали ответы практически на все мои вопросы. Поправьте здесь подгузник, чтобы она могла свести ножки. Похоже на рефлюкс. Приподнимите ее на подушке вот так.
Я представить себе не могла, как мы покинем это место, как я останусь без врачей, медсестер, мониторов. Кто позаботится об этом ребенке? Кто позаботиться обо мне?
«А вы поедете с нами?» — спросила я Ким.
Однажды вечером, когда уже стемнело, я держала Джунипер у себя на груди и пела ей, сидя в синем кресле. Она была закутана в одеяло, бодрствовала и казалась счастливой. До кормления был еще где-то час. Я говорила ей, как люблю ее, и описывала веселье, которое ждет нас в будущем. Джунипер начала обсасывать мою блузку. Я замерла. Она делала это не просто. Намек был ясен. Все вокруг твердили, что о кормлении грудью пока и речи быть не может. Однако моя дочь просто требовала этого, пытаясь отгрызть пуговицы с моей блузки.
Я бы отдала ей все на свете. Но моя грудь! В палате было темно, и Ким находилась где-то в коридоре. Джунипер не полагалось есть полноценное грудное молоко из-за содержания в нем зловещих длинноцепочечных триглицеридов. Но отказать ей было бы жестоко, и в любом случае много ли она съест? Я огляделась, словно собиралась нарушить закон, а затем расстегнула блузку. Она приложилась. Я услышала, как она глотает.
Странное ощущение.
«Ким! — закричала я. — Какого черта здесь происходит?!»
Ким заглянула в палату. Она широко улыбнулась, и казалось, что она вот-вот заплачет.
Том: начало нормальной жизни
