мимо слугу я поймала за отворот ливреи.
– Мне нужен сержант гвардии Элетон Лоури.
– Эм-м-м… госпожа…
– Госпожа Ветана.
– Я…
– Вы сейчас меня к нему проводите. Или я сообщу герцогу Моринару ваше имя.
Одно упоминание о Белесом Палаче привело лакея в чувство. Хоть кракен приползи, если он сошлется на герцога, перед ним будут на задних лапках плясать.
Я шла вслед за слугой, пока дорогу нам не преградили трое дворян. Пришлось остановиться. Лакея они пропускали, а вот меня блокировали плотно.
– Господа? – получилось в меру спокойно и в меру надменно.
Я смотрела на дворян, как на новый экземпляр таракана. Три таракана.
Один – лет двадцати пяти, высокий и тонкий, весь словно лист бумаги в профиль, темные волосы и то кажутся острыми на ощупь, движения угловатые, темные глаза смотрят колко и холодно. Второй – настоящая девичья погибель, очаровательный юноша лет семнадцати с роскошными золотистыми локонами. Голубые глаза светятся почти детской наивностью, улыбка сияет на красивом лице, тонкие пальцы украшены кольцами с рубином и сапфиром и с привычной небрежностью лежат на рукояти шпаги. Третий – обаятельный медвежонок. На вид ему лет двадцать – двадцать пять, сложно сказать точнее, он наверняка выглядит моложе. Каштановые локоны, карие глаза, пухлые щеки, плотная (почти полненькая) фигура под плащом. Но, учитывая, что никто другой не пристал к нам, а вот эти трое отметились – наверняка впечатление обманчиво. Для себя отмечаю их как «тонкого», «красавчика» и «медвежонка». «Тонкий» начинает первым. Заводила по возрасту – или по характеру? Или просто его выставили вперед?
– Олли, смотри, какая бабочка к нам залетела!
– Траурница?
– А может, это вовсе даже гусеница?
Намек на мое простенькое коричневое платье с белой оторочкой. Но не наряжаться же сюда? Вот еще не хватало!
– Надо просто снять платье и посмотреть.
Платье им снять. Ну-ну…
– А зачем к нам залетела эта бабочка?
– И какого цвета у нее крылышки?
– Господа, извольте уйти с дороги. Меня ждет господин Лоури, – холодно произношу я.
– Крошка, зачем тебе Лоури? – очаровательно улыбается «красавчик».
– Мы же лучше, – подхватывает «медвежонок».
Я насмешливо улыбнулась, вскинула голову.
– Господа, я лекарь. А потому вы меня интересуете только как пациенты. Больные есть?
– Я болен, – «красавчик» демонстративным жестом схватился за ширинку. – Молю, не дайте мне погибнуть в страшных мучениях!
Я кожей чувствовала направленные на нас взгляды.
М-да, если я сейчас не поставлю нахалов на место, потом мне прохода не дадут.
– Какой ужас! – схватилась я за голову. – Так что же вы! Немедленно показывайте свою рану! Сейчас же!
Такого поворота троица не ожидала. Я сделала шаг вперед и недвусмысленно протянула руку к завязкам штанов.
– Сейчас же показывайте, что болит! Лекарства у меня с собой! Ну же!
– Может, устроимся где-то… поудобнее? – попробовал мурлыкнуть красавчик, но я уже перла вперед, словно боевой рыцарский конь.
– Нет-нет! Промедление смерти подобно! Сейчас же! Немедленно предъявите источник своих страданий, а лекарство я уже приготовила. – И в моей руке выразительно качнулась ловко извлеченная из саквояжа клизма. Большая! Все гвардейцы, которые оказались рядом, грохнули смехом.
Красавчик побагровел.
– Ну что же вы, – я неумолимо гнала несчастного по двору, – не бойтесь, это совсем не больно! Все говорят, что у меня легкая рука.
Гвардейцы хохотали, подавая ценные советы. Красавчик имел бледный вид и уже не сомневался, что любые его доблести будут безжалостно обнажены и высмеяны. Я развлекалась от души. Уверена: окажись я один на один с этой троицей – и судьба моя была бы печальна. Но здесь, на людях, они оказались бессильны.
Шипеть – шипи, а тронуть не моги! Вот!
– Прекратить бардак!
Голос громыхнул грозовыми раскатами. Я опустила клизму и обернулась. Посреди двора стоял… Я так понимаю, это и есть Элетон Лоури. Здоровущий