Дома я ходила лечить разве что раз в пять-шесть дней, очень много времени занимала учеба, которая мне не пригодилась. А здесь каждый день, да по пять-шесть раз в день, а иногда и каждую ночь… Дар – он как мышцы. Если их не качать, они и расти не будут. Это я поняла со всей отчетливостью.
Отношения с контрабандистами имели и положительную сторону. В портовых кварталах я могла появляться в любое время дня и ночи без опасений быть ограбленной и избитой. Уж что они шепнули, кому… Не знаю и знать не хочу. Но меня все устраивало. Желтый город – сложное место…
За этими мыслями я не заметила, как дошла до калитки. Вставила ключик…
– Кажется, мы не договорили. Да, лапочка?
На мою талию легла тяжелая рука.
Рем Лорак!
Громила-десятник смотрел на меня не самым добрым взглядом.
– Кажется, нам и разговаривать не о чем, – парировала я. – Руку уберите, любезнейший.
– А если не уберу? Ты мне кое-что должна, детка.
– Пощечину? – ощетинилась я. – С радостью, да не допрыгну.
Злость просто перехлестнула через край. Да что этот кусок тупого мяса себе позволяет?!
А может, одно наложилось на другое? Праздник, на котором я впервые за долгое время позволила себе расслабиться и даже выпила пару бокалов вина; платье, которое сначала пытался испоганить жирными пальцами Крамар, а теперь и этот хам; само его поведение… Не важно, благородная я или нет! С любой женщиной нельзя так обходиться! Даже с самой последней проституткой – нельзя!
Мужчина был твердо уверен что любая женщина должна тут же пасть ниц пред ним и раздвинуть ноги. Или раскрыть кошелек, в зависимости от желания великого и прекрасного господина. А тут – непорядок! Какая-то финтифлюшка отказывает! Да как она смеет?! Наказать нахалку, всенепременно наказать!
Что дело дойдет до изнасилования, я не верила. Не тот тип мужчин. Или тот?
– Не пощечину. Вот это.
Лорак притянул меня к себе и попытался поцеловать. По счастью, пьян он был как свинья, а потому не мог найти мои губы, попадая в лучшем случае в ухо. Я отбивалась, думая, что зря надела легкие туфельки. Была бы в сапогах, которые специально заказала – прочные, страшные, зато на деревянной подошве, – и он бы век хромал. А так – разве что пальцы отшибу.
А может, стоит попробовать?
Я запустила ногти свободной руки в шею громилы. Десятник взревел, как дикий осел, и занес руку, но не пригнуться, ни пнуть его в колено я не успела. Мужчина как-то странно хрюкнул и начал заваливаться вперед, на меня. Я едва отскочить успела, а то бы точно пришлось с платьем попрощаться.
– Госпожа Ветана, вы в порядке?
Старший из братьев-угрей (угрят? угренят? как вообще называются детеныши угря?) смотрел на меня с тревогой.
– В порядке, – успокоила я.
– А это что за?..
Я невольно фыркнула. Очень уж затейливую родословную вывел контрабандист десятнику. От медузы, краба и съеденной ими дохлой ослицы, которую всю жизнь навозом откармливали.
– Этот назойливый господин решил, что неотразим для всех женщин Алетара. А я оказалась родом из другого города, – невольно улыбнулась я.
– А что это за господин?
– Десятник третьего городского полка, кажется.
– Ах вот как! – В глазах контрабандиста загорелись нехорошие огоньки.
Я поспешно подняла руки.
– Только не убивайте его, пожалуйста. Мне такая известность ни к чему, а он мог друзьям рассказать, к кому шел.
Кровожадные огни потухли – и после секундной паузы зажглись вновь.
– Не убью. Но он об этом еще очень сильно пожалеет. Госпожа Ветана, вы меня не подождете минут двадцать?
– Разумеется, господин.
Имен я их так и не знала, а на вопрос, как обращаться к братьям, мне порекомендовали называть их Старший и Младший. Мол, ремесло такое. Прозвище слишком известно, а имена лучше не упоминать. Мало ли кто и где оговорится. По размышлении, я с ними согласилась и ограничивалась в разговорах вежливым «господин».
Контрабандист без лишних церемоний взвалил на плечи тяжеленную тушу и скрылся в темноте. Я пошарила рукой.
Фу-у-у-у…
Повезло, успела ключик в замок вставить. А то выронила бы – и ищи на земле впотьмах… До утра хватило бы. Надо переодеться и сумку взять.
