Только когда мы проходим мимо моего шкафчика, я вижу прикрепленную к двери записку:
«Меня оставили после уроков.
Радж предлагает подождать вместе. Мы садимся на скамейку перед кабинетом для провинившихся. Разговаривать с Раджем интересно.
— Твой двоюродный брат немного странный, — говорит он.
Я непонимающе смотрю на него.
— Ну, взять хотя бы его одежду. Эти штаны полиэстеровые. Прямо как у моего дедушки.
Если бы он только знал!
— Э… да. Такой у него стиль, наверное, — отвечаю я.
— Хм…
В правом ухе у Раджа серьга. Она похожа на иероглиф.
— Это что-то египетское, да? — спрашиваю я.
— Это анкх, египетский символ жизни, — объясняет парень.
— Круто! — восхищаюсь я. — Ты увлекаешься Древним Египтом?
— Типа того. Ты знаешь, что сердце египтяне не трогали?
— Что?
— Когда они делали мумии, то вынимали все органы, а сердце оставляли.
— Но зачем?
У Раджа серьезный взгляд.
— Они верили, что человек сердцем думает.
Дверь со стуком распахивается, и из кабинета вываливается толпа детей. К нам подлетает дедушка с пылающим лицом и растрепанными волосами. Он в ярости.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Я вышел в уборную.
О чем это он?
— В уборную?
— В туалет! — рявкает он. — Я без разрешения вышел в туалет во время урока. Оказывается, это преступление!
Мимо проходят несколько мальчишек, наказанных вместе с дедушкой, и кричат ему:
— Дай пять!
Один из них, смеясь, добавляет:
— Не сдавайся, братан!
Дедушка испепеляет его взглядом.
— Чтобы выйти в туалет, нужно спросить разрешение на выход из класса, — объясняю я.
— Кстати, училке, которая вынесла мне приговор, нельзя преподавать историю. Ей аж двадцать два года! — Дедушка сокрушенно трясет головой. — Разве она может хоть что-нибудь знать?
— В следующий раз лучше просто спросить разрешения, — советует Радж.
— Я предпочитаю сохранить свое достоинство! — заявляет дедушка.
Он удаляется с гордо выпрямленной спиной и развевающимися волосами, и мне приходит в голову, что мама не права.
Театральности ему не занимать.
Сыр
