Мы платим за вход и заходим внутрь. В зале темно, гремит музыка. Повсюду развешаны люминесцентные лампочки и украшения. Есть даже прожектор-стробоскоп и генератор дыма.
Дедушка устремляется прямо к еде, прокладывая нам дорогу.
— Вот тебе и яблоки под карамелью! Куда катится мир, если на Хеллоуин уже и яблока под карамелью не найдешь! — брюзжит он.
Теперь, когда мы уже оказались внутри, мне становится не по себе. Я не так уж хорошо танцую, хотя училась и классическому, и джазовому танцу, и степу (мои родители свято верят в то, что все работающие в театре люди обязаны уметь танцевать). Все дело в сцене. Я всегда замираю от страха или зацикливаюсь на движениях и на том, как я выгляжу в той или иной позе. Трудно расслабиться, когда на тебя все смотрят.
Начинается веселая, подвижная песня.
— Пойдем танцевать? — предлагает Радж.
— Староват я для танцев, — отвечает дедушка.
— Да я не вам, — поясняет Радж. — Элли!
Я чувствую, как к лицу приливает жар.
— Конечно, — шепотом отвечаю я.
Не знаю, в чем тут дело — в музыке ли, в темноте ли, в защитной ли оболочке костюма, — но волнение, которое я обычно испытываю на танцплощадке, испаряется, и я, к собственному удивлению, начинаю прыгать и кружиться рядом с Раджем.
От пульсирующей, громыхающей музыки дрожит пол. Словно подводное течение, она подхватывает меня и увлекает за собой, заглушая мысли и оставляя только ощущения. Душный воздух. Касание локтя. Вспышка прожектора.
Я — медуза, светящаяся в темном море, яркая и блестящая, ждущая, пока до нее кто-нибудь дотронется.
Когда музыка останавливается, я встречаюсь взглядом с Раджем, и мы выдыхаем, улыбаясь друг другу.
Я оглядываюсь в поисках дедушки. Он сидит на стуле у стены, сгорбившись, уткнувшись в грудь подбородком. И крепко спит.
Как настоящий старик.
Свечи
Когда я просыпаюсь, под потолком прыгают радужные гелиевые шарики, а мне уже не одиннадцать. Не то чтобы я выросла за ночь или как-то изменилась физически, но я чувствую себя по-новому. Все ощущается
В комнату входит мама с телефоном в руках.
— Папа звонит, — говорит она и вручает мне трубку.
— Мои поздравления из Хьюстона! — раздается папин голос. — Как ты себя чувствуешь, достигнув преклонного возраста двенадцати лет?
— Отлично! — отвечаю я.
— Знаешь, что сказал о взрослении Шекспир?
— Что?
— «Старость в двери — ум за двери».
— А… Чего?
— Это из пьесы «Много шума из ничего». Это значит: когда стареешь, мозги уже не работают.
— Прекрасно!
— Прекрасно?
— Конечно. Теперь у меня будет оправдание на случай, если перестану учиться на «отлично».
Папа смеется.
В школьном шкафчике меня ждет поздравительная открытка от Брианны. Мне сразу вспоминается, как в прошлом году она украсила мою парту гофрированной бумагой с цветами и принесла целую коробку кексов. От открытки же веет грустью.
Но вскоре все меняется к лучшему.
