Отвратительные клешни на мутно-зеленой голове скрывали ряды спрятанных челюстей. Вырвать бы их по одной и развесить в Трофейной Нише. А лучше поглотить тараканьи клетки, чтобы забрать его силу. Но от этой мысли нутро начинало выворачивать.
Проход за прорезью оказался не похож на корабельный. Покатые стены были сложены из гладких узких плоскостей, они пересекались друг с другом, отражали свет. Ирт почувствовал, что стало еще холоднее, и нарастил дополнительный защитный слой на теле. Внутри тараканьего жилища было, как в открытом космосе, и даже хуже – как будто Бог Холодного Пояса дохнул в эту лунную щель – и все умерло. Остались только формы, но не движение.
Чага шел рядом и, похоже, не замечал холода – прозрачные слои человеческой защиты были сильны, иначе бы в этом отвратительном месте слабое тельце остекленело и разлетелось в осколки лунной пыли. Из-за поворота возникла фигура инсектоида. Сдерживая ярость, Ирт схватил Тима за плечо, чтобы тот не дергался.
– Маршал роев ждет вас, – проскрежетал урод.
Черные глаза этой твари были как и у предыдущей – неподвижные. Зачем они вообще нужны такие? Ничего не отражающие. Не выражающие. Ирт бы даже не обзаводился такими.
Клетки Флаа знали – зеленая, покрытая панцирем громадина ничего не боится. Так же как не боятся пещерные черви, – их слишком много, чтобы страх мог иметь значение. Они живут и дышат всем множеством. Но инсектоида не раздавить ногой. Если тараканов так же много, как червей, то… Орфорт не был в безопасности.
– Маршал вонючих выползней. Что ему нужно? – Флаа зло и громко прорычал в ответ, чтобы никто не подумал, не догадался о его слабости.
– Маршал роев, – пустым ровным голосом повторил таракан. – Он будет говорить.
– Ирт… – пропищал снизу Чага.
– Молчи, червяк!
Вид у зверька был… встревоженный, что ли? За кого ему тревожиться? Эти зубастые твари готовы выполнить все желания нелепого капитана Граува.
Полированная панель поднялась, пропуская их внутрь.
В гигантской Нише Ирта сразу окружило липкое чувство уязвимости. Это была стылая нора, ощетинившаяся острыми гранями белесых камней, с ядовитыми испарениями и таким сильным давлением, что Флаа пришлось выдохнуть все лишнее, чтобы уменьшиться, стать тверже. Он оказался вровень с Чагой, на перемычках скафандра которого тревожно замигали огоньки.
– Утраз, – прошептал Тим и уставился на Ирта огромными глазами.
Здоровенная туша рухнула откуда-то сверху, расправляя конечности.
Тошнотворный запах накрыл волной, проникая даже сквозь кору. Чага испуганно шагнул назад, словно хотел спрятаться. Ирт закрыл его. Он всегда защитит своего любимца. Прежде чем порвать.
– Меня зовут МихМих. Рад встрече, Ирт Флаа, – сказал выползень металлическим голосом.
Так могли бы говорить мертвые летающие машины землян. Таракан и выглядел как машина – полированное непробиваемое тело.
– Я был бы тоже рад. Если ты бы был мертв.
Чага сзади пропищал какое-то возражение. К червям!
– Не успел бы порадоваться, изоморф, – проговорил инсектоид и шевельнул клешней, приросшей к челюстному отверстию.
Инстинкт сказал Охотнику – его враг так веселится.
– Что тебе нужно? – спросил Ирт.
Выползень сделал шаг навстречу, лапа со скрипом продавила странную на вид, поблескивающую зеленью корку под ногами. Еще шаг, и таракан навис над Иртом, рассматривая его.
Давление в этой норе превращало Флаа в безобидный с виду шар, но внутри бурлили остатки ярости. Он едва сдерживался, чтобы не выбросить конечность и не оторвать эти мерзкие клешни от ротовой щели выползня.
– Я получил информацию. Ты – не убивал СимРига.
– Открытие генерала-червяка! – выплюнул Ирт.
Таракан медленно повел башкой сначала в одну, потом в другую сторону.
– Генерал-майор Планетарной прокуратуры. Не червяк. Человек.
– Для Орфорта – это одно и то же. Если все знаешь, что тебе еще нужно, инсектоид?
Таракан выпрямился и посмотрел на Чагу, который испуганно мялся позади. Приветственно наклонил чудовищную морду.
– Работает генератор климата планеты Утраз, капитан Граув. Не в полном режиме. Ваш скафандр выдержит. Я должен вежливо извиниться.
– Все нормально, – сипло отозвался Чага.
– Тогда не должен.
Ирт попытался увеличиться, но тело не слушалось, хотя спрессованные внутри ростки пылали гневом.
