Тема наркотиков всегда притягивала его внимание, он чувствовал, что сам склонен к зависимости, к отравляющим ощущениям. Ему сложно было держаться в плоскости реальности, жить и дышать настоящим, слишком сильна была его потребность перешагнуть грань и уйти с головой в оглушающие, невероятные впечатления. В них и остаться.
Как Граув со спорами в крови.
Ларский вполне осознавал свою глубокую болезненную неудовлетворенность жизнью, разрыв между собственной фантазией, мечтой и реальностью. Но старался «не выпадать», позволяя себе только короткие побеги в сторону алкоголя и увлекательной литературы о древних и античных временах, мечтой о которых время от времени подменял свою жизнь.
Никита знал, что в глубокой древности наркотики наносили непоправимый вред здоровью, сжирали жизнь человека, но уже в постантичный период, за несколько столетий до Силовой революции, были созданы первые безвредные наркотики. Более того, их побочные эффекты даже способствовали обновлению и омоложению организма.
Создание первых «полезных» наркотиков буквально взорвало общество и индустрию развлечений. Оптические, акустические и синтетические наркотики были легализованы буквально повсеместно, изобретением их новых форм и новых «улетных» ощущений занимались в открытую и самые добропорядочные граждане. Каждый уважающий себя землянин торчал понемногу или напропалую. Можно было подобрать подходящий кайф по цене и эффекту.
Для человека в отдельности жизнь становилась сказкой, но экономический спад не заставил себя ждать, а затем накрыла социальная деградация и невероятная демографическая яма. Жизнь на Земле стала буксовать и останавливаться: путешествия, полеты в космос, творчество, мода и политика не интересовали никого, даже тех, кто этим профессионально занимался. Могли ли эти легкие возбудители человеческих интересов, желаний и фантазий выстоять перед могучими наркотическими переживаниями, заточенными лично под тебя, под твои страсти и мечты.
Суть наркотика – это особого рода контраст между испытываемыми переживаниями и теми, которых тебе не хватает, осознание личностью глубины разрыва между удовольствием и общим фоном жизни. Наркотики стали феерической победой над реальностью, возможностью «хлопнуть себя коленом по жопе» неоднократно и осмыслить это. Чем больше был разрыв, тем сильнее расцветала зависимость на тучном поле человеческой распущенности.
Об этих временах для себя лично Ларский иногда мечтал.
Когда общество поползло в пропасть, потеряв цель и смысл существования, власть очнулась. Наркотики запретили, в силовые структуры стали вливать огромные средства для искоренения этой заразы. В этой войне между легавыми всех сортов и сообществами тех, кто величал себя «борцами за свободу ощущений», дольше всех продержались так называемые преступные научные сообщества.
Макао был местом наиболее активного производства и распространения уже запрещенных наркотиков. Всю цепочку от химлаборатории до потребления было очень трудно вычислить и вывести на чистую воду, несмотря на то, что всевозможные средства наблюдения были настолько развиты, что кражи и прочие насильственные преступления уже канули в прошлое.
Отношение общества к сравнительно недавно запрещенным и «безвредным» наркотикам оставалось не однозначным. Очень многие были готовы бороться за то, чего их лишала власть. За кайф жизни.
Развитие наркобизнеса в Макао шло через завуалированное финансирование совершенно легальных лабораторий и исследовательских центров, в том числе и тех, что были вокруг Океанариума и Центра психиатрических заболеваний. Наркодельцы предлагали талантливым ученым высокие зарплаты и безразмерный социальный пакет за то, что они занимались свободным научным поиском в интересующей их области. С небольшой наркоподработкой. И главное! Наркобизнес реально поддерживал развитие науки через тех, кто был у него в обойме.
История умела посмеяться над человеком. Парадокс, но первый полностью управляемый термоядерный синтез без ограничения размера и без использования защитного кожуха был опробован в сибирском научном городке в финансируемой наркодилерами лаборатории. Его первооткрывателями стали ученые, работавшие в том числе и над наркотиками. Созданные членами преступного научного сообщества магнитно-плазменные ловушки позволили вести термоядерный синтез в любом объеме, в любой среде, да еще и в движении. Это стало настоящей энергореволюцией и открыло возможность создания искусственных звезд и дальних космических полетов. Вскоре после этого открытия в космос одна за другой начали отправляться экзопланеты.
Особой проблемой было само распространение наркотиков. Наркодилеры – убежденные сторонники «свободы ощущений», не прятали таблетки, пакетики или порошки под полой или в схронах тихих парков Макао. Дилер мог нести с собой нечто совершенно обычное, например, пакетик свежей клубники, и никто, кроме заказчика, не удолбался бы от нее. Наркотики были заточены на догенерацию под кислотно-щелочную и ферментную среду конкретного человека. Достаточно было, проходя по улице, плюнуть в заветную урну, и вскоре получить с посыльным «заказанную» пиццу, от которой уторчать до вспышки в тебе сверхновой.
Преступные ученые придумывали разнообразные колечки и браслетики, которые, прикоснувшись к чьей-то конкретной коже, дарили нескончаемый оргазм. Технологии достигли совершенства, и под объявившегося клиента переносные химлаборатории штамповали наркотик любой формы и улета любой прекрасности.
И еще он был дешевым. Как снотворное в античной аптеке.
От наркоты невозможно было отказаться. Наступила затяжная война власти и преступных научных сообществ, власти и Сообществ за свободу
