Утихомирив скафандр, Максим попытался привести в порядок разболтавшиеся мысли.
Что он видел? Сон? С кем говорил? С самим собой? На всякий случай он прошёлся по коридорам — без перемен. Всё тот же примелькавшийся маршрут. Скудные знания физики подсказывали только одно — искривление пространства. Вместо старых добрых турелей, мин, излучателей незваных гостей подстерегала пространственная западня. Что-то замыкало участок пространства в кольцо. Угодивший в него мог бродить бесконечно. Пока не умрёт от голода и жажды.
В мозгу раздался звонкий щелчок. Разум швырнуло, закрутило неведомым водоворотом. Тело унесло в противоположном направлении. Снова, как несколько лет назад, разум бился в пустоте.
Пустота сменилась чередой образов. Схемы, графики, модели. Максим с удивлением обнаружил, что понимает увиденное. Силовые линии гравитационных полей, квантовая структура пространства, тахионные лучи. Последние почему-то заинтересовали особенно.
Словно отзываясь на мысли, в пустоте засветилась трёхмерная проекция. Проекция отображала процесс. Концентрированные потоки энергии резали ткань пространства. Извивающийся лоскут квантов и силовых линий сворачивался в золотистый шар. Из шара нет выхода.
Ослепительная молния врезается в шар. Тахионный луч аннигилирует кванты. Шар кипит, распадаясь на пучки рентгеновских лучей. Ткань пространства золотистыми волнами втекает в образовавшуюся дыру.
Мягкий толчок вернул разум в тело. Максим знал, что делать. Пальцы, не дожидаясь команды, пробежались по сенсорной панели на рукаве скафандра. Тахионный передатчик внутри шлема протестующе загудел от непривычного напора энергии. Нашлемный излучатель полыхнул короткой белой вспышкой.
Невидимая волна впечатала Максима в стену. Псевдомускулатура самортизировала, но лицо изрядно расшибло о стекло шлема. Рот наполнился солоноватым привкусом крови.
Пространственные силы рвались на свободу. Возникшая вибрация била по зубам, дробила полимерные плиты, корёжила титановые перегородки. Перерабатывающая станция билась в конвульсиях.
Пространственная волна ушла также внезапно, как появилась. Максим не помнил, как очутился на полу. Бессильно стоял на четвереньках и пялился на кровавые потёки на стекле шлема.
— Первый вызывает группу, — послышалось в шлемофоне.
Райдер. Живой.
— Шестой на связи, — с трудом ответил Максим.
Послышалось ещё несколько голосов.
Каким-то чудом Райдер собрал остатки отряда. Как выяснилось позже, все угодили в одинаковые пространственные ловушки. Некоторые не выдержали: пуля в голову показалась им единственной дорогой к свободе.
Остальные события Максим помнил смутно. Спуск на нижние уровни, закладка фугаса, бегство. Самым ярким воспоминанием в память врезался полыхающий багровым огнём шар на месте Серебряной Планеты.
— А ведь Хэнк был прав.
Голос Бартоломео выдернул Максима из забытья. Он непроизвольно посмотрел на командира пиратов и вздрогнул: в глазах Бартоломео светились огоньки страха. Мистического ужаса с оттенком фанатичного безумия.
— Ты о чём? — осторожно спросил Максим.
— О твоём фокусе с тахионным передатчиком. Хэнк говорил, что ты нужен для выполнения задания, и ты действительно оказался нужен.
Максим пожал плечами.
— Просто повезло.
— Ты ещё плохо знаешь Хэнка, — ответил Бартоломео и отвернулся.
На мгновение Максиму показалось, что он раздвоился. Один здесь, в настоящем. Другой — в будущем. Повзрослевший, с огрубевшими чертами лица без следов прежней юности. Окружённый толпой с горящими фанатизмом глазами.
Часть третья
Освободитель
Взрыв вспорол броню крейсера. Километровый звездолёт медленно рвало пополам. Максим заложил крутой вираж, уводя истребитель от обломков.
— Отличный выстрел, командир! — раздалось в шлемофоне.
