Закончив копирование образа Суинни, уже не седой вампир, держась за левое плечо, устало присел на деревянный стул. Присел с целью подумать и перевести дух.
— Все-таки это было слишком опасно. Я недооценил своего соперника. Непростительная ошибка. Старею. Теперь с неделю минимум отлеживаться придется с такими-то ранами…
Окончательно изуродовав тело брадобрея, и оставив на его шее характерный порез, вампир скинул Суинни вниз. В то отверстие, куда обычно отправлялись жертвы самого Тодда. После этого Юстиниан привел девушку в чувства и, не давая ей вымолвить ни слова, поцеловал в лоб и попросил смотреть прямо в глаза. Пелена снова окутала сознание Ловетт, и факты начали меняться в нем как по мановению волшебной палочки…
Неизвестно, что случилось дальше, но…
Внезапно все закрутилось, и картина волшебным образом преобразилась. Каморка сменилась комнатой, а кресло — красивым обеденным столом. В белом, праздничном фартуке, Ловетт подавала приготовленные ею котлеты. Котлеты из мяса ее любимого Тодда. За столом же, в облике Суинни, сидел и наблюдал за всем происходящим вампир. Именно ему так заботливо несла котлеты милая девушка.
Когда порции были разложены, слово взял Юстиниан:
— Этот тост за вечность и за все, что в ней нам предстоит!
В бокалах была налита кровь вампира и, вкусив ее, девушка непроизвольно привязалась к ненавистному монстру. Несильно, но все же привязалось. Первая ступень оков крови незамедлительно обрела свою силу. Попробовав же котлету, Ловетт в единый миг вспомнила и осознала все.
Все события этого кровавого вечера проносились будто бы прямо перед глазами девушки. Вампир поделился с ней и своими воспоминаниями: воспоминаниями о том, как убил демона, как скопировал его личность и, конечно же, как с заботой помогал готовить злосчастные котлеты из ее любимого Тодда.
Именно так был запрограммирован гипноз, внушенный техникой Повелевания. Эмоции разрывали женщину изнутри: она хотела убить себя, убить вампира, и хотела убить, уничтожить весь мир, просто за то, что он посмел такое допустить. Схватив вилку со стола, в безрассудстве женщина бросилась на Юстиниана, но ее простым, человеческим рефлексам было безнадежно далеко до навыков многовекового монстра.
Стремительно поднявшись со стула, вампир одним легким движением правой руки схватил набросившуюся на него девушку за горло, поднял ее корчащееся в бессилии тело над полом и произнес:
— Я дарую тебе целую вечность на исполнение всех желаний. Да, возможно ты убьешь меня в конце этой вечности. Но перед этим мы все-таки ее проживем!
Монстр вцепился клыками в шею женщины и начал жадно пить ее кровь, пока та не побледнела и бездыханно не упала на пол. Затем он надкусил свое запястье, и из него тонкой струей потекла алая вампирская сущность. Витэ. Всего несколько капель крови Юстиниана упало на язык девушки, и этого было достаточно…
— Сандра Ловетт. Отныне и навсегда ты — мое дитя! Отныне и навсегда ты — представитель великого рода Верум Патрэнтур. Пробудись!
На несколько мгновений в обеденной комнате повисла гнетущая, гробовая тишина…
Затем же: не дыша, но будто бы в отчаянном вздохе, словно пытаясь захватить такой необходимый, последний глоток воздуха, женщина прогнулась на руках вампира. Ее лицо поглотила бледная, безликая маска ужаса, а безумные карие глаза смотрели вдаль: они пронзительно и безысходно глядели в темноту, из последних сил пытаясь найти там ответный взгляд, живой взгляд и…
— А-ааа!!! Братик!!! Это она! Точно она!
Эмили, вся в слезах, сидела прямо посреди спальни. Перед ней, на листе ватмана, во всей красе была изображена последняя сцена. В дрожащей руке девочка держала кисть. Юная прорицательница словно лично пережила весь случившийся ужас и сейчас находилась в шоке. Услышав громкие крики, в комнату забежал ее названый брат.
— Что такое?! Опять видения?
Утирая слезы и заикаясь, девочка ответила:
— Д-да, С-сэби. З-звони, т-тому дяде магу. С-следователю. Я знаю, кто такая Д-джэк Потрошитель — это, это Сандра Л-ловетт.
— Ох…! Ох, и умеешь ты удивить. В общем, ладно, успокойся, Эми, я рядом. Все будет хорошо. Уже звоню. А ты вспоминай подробности и переставай дрожать, я же знаю, ты сильная девочка! Крутая! Да, сестренка? Расскажешь мне, что там произошло такого?
— Конечно, расскажу. Но, грустно все это и жестоко… Очень грустно и очень жестоко… Брат. М-мне, мне плакать хочется…
Девочка всхлипнула и прижалась к груди Себастьяна. Юноша обнял ее, а затем, как и обещал, набрал номер Алексея Ларина…
