родину, этих денег тебе хватит, чтобы начать новую жизнь. Приказ подписан и заверен мною, соответствующее распоряжение отдано твоему сотнику. С завтрашнего дня ты может быть свободен. Поздравляю», - бросил генерал и тут же отвернулся от опешившего воина. Сотник взглядом показал, что прием окончен и следует выйти из шатра.
- Вот это поворот, Первый, – задумчиво протянул Хенг, когда они вышли из шатра.
- Я уже не Первый, - Чонгану было горько от той поспешности, с которой решилась его судьба.
- Поедем, обмоем такое событие? – предложил Хенг. Наши будут рады за тебя… И, ты наш Первый, кто бы что ни говорил.
- Пойдём, - согласился он. - Как думаешь, зачем колдуна прислали?
- Не знаю, но не к добру это, не к добру… у нас в деревне у родственницы родился ребенок одарённый. Тётка долго плакала, когда за ним тараканы бегали шеренгой. Подрос – научился управлять скотиной. Ради забавы заставлял танцевать гусей. Во всём остальном был обычным мальчишкой. Я ему нос часто кровянил в драках. А потом за ним пришли храмовники, заплатили как за самого породистого вола…
- И что? – Чонган помог загрузить мешки с припасами на лошади.
- Больше его никто не видел. Но, меня другое интересует. Как из обычных одарённых получаются такие колдуны? Что с ними делают в храмах? Я б его встретил за Стеной, подумал бы диуани…
- Может, диуани – это и есть колдуны, только не на службе у наместника?
- Да не… колдуны всёж больше похожи на людей.
***
На Стене восьмёрка отреагировала на новость сначала ошарашенным молчанием, а затем громкими криками и поздравлениями. Шен разложил припасы прямо на полу стенной башни, поставил выпивку, добытую Хенгом.
- Мы должны отметить проводы нашего Первого так, чтоб диуани икалось три дня, - выкрикнул разгоряченный Шен. В широкой улыбке Четвёртого не хватало переднего зуба, выбитого пару циклов назад в драке с восьмёркой Коршуна.
- Да! – нестройный хор мужских голосов пронесся над лесами за Стеной, вспугивая стаю птиц.
- Только первый и последний раз, братья! Диуани на Стену не полезут, но сотник может прийти и тогда…, - Чонган, впрочем, понимал, что сотник вряд ли придет – даст им проститься. За эти циклы отношения между воинами в гарнизоне сложились неплохие. Да и как могло быть иначе, когда ты ежедневно рискуешь жизнью?
Лес за Стеной поглощал случайных людей: тех, кому не доверишь спину, тех, кто мог предать. Он шумел, манил, отводил глаза. И, если, не было рядом верного товарища, готового отдать свою жизнь, набрасывался и съедал. Вечно тенистый лес, обросший мхом, испускающий призрачное сияние, показывался людям в сотнях лиц своих порождений: то как встопорщившая иголки графитовая кошка, то как безглазая змея, пружиной бросающаяся на жертву. Он мог выбрать и прекрасное обличье – радужную бабочку или стаю крошечных, с ноготок, птиц. Неважно сквозь какое лицо смотрело оно на человека, суть была одна, жадная до горячей, алой человеческой крови.
К ночи, такой же душной, что и день, восьмёрка уже была хорошо навеселе. Внезапно Чонган вскочил на край Стены, спустил штаны и пошатываясь, чуть не падая вниз, помочился на сторону диуани.
- Всегда хотел это сделать! – объяснил он залившемуся в смехе Шену. Одобрительные могучие хлопки восьмёрки под пьяный смех чуть не выбили из него душу.
- Без тебя здесь будет все по-другому, Первый! – негромко сказал Тэньфей. Чонган обнял Второго, в душе чувствуя себя совсем не так весело, как хотел показать. Как можно оставить братьев, порвать связь, соединившая их крепче кровной?
- Уеду с тобой! – вдруг воскликнул Хенг. По его виду никто бы не сказал, что Третий сейчас пьян как крыса, попавшая в бочонок с водкой. – Генерал сказал, что, по приказу наместника, можно уйти на покой после двадцати циклов службы. А я не меньше Первого оттрубил, вся жизнь прошла здесь, будь она проклята.
- И что ты будешь делать, Третий? – спросил Пятый, чернокожий пустынник Гато, сверкая белыми и блестящими зубами, постоянным объектом зависти Шена.
- Выйдет замуж за Первого, Чонган теперь завидный жених, при деньгах, – захрюкал от смеха Шен.
Грохнувший пьяный смех спугнул ещё одну стаю птиц.
- Тише, вы, зубоскалы, - ухмыльнулся Хенг, – сейчас прибежит сотник, или диуани набегут, не к ночи будет сказано.
- Я бы тоже уехал, - задумчиво протянул Тэньфей, – пусть молодые тянут эту лямку. Мы свое уже отслужили. На шкуре целого места нет, дырка на дырке. Без тебя, Первый, мы долго не протянем. Ты знал, что нас называют «легендарной восьмёркой»? Сколько циклов служим под твоим началом, Чонган, а ещё никто не погиб.
- Потому и не погиб, что сработались. Не трясись, Второй. Просто делай все так как привыкли, – Чонгану и сам подумал, что без его нечеловеческого чутья его братья обречены.
