— Союзники, — пожал он протянутую ему руку.
— Мне было бы спокойней, будь мы друзьями.
— Для того, чтобы стать другом, я слишком мало знаю тебя. Как и ты — меня. Но, с другой стороны, это и к лучшему. Тебе придётся быть жестокой, Алина. Если мы оба хотим, чтобы Хант нам поверил (а он совсем не дурак) всё должно выглядеть натурально.
— Ты хочешь сказать, отделав тебя как следует, я должна буду пойти и отдаться этому человеку?
— Я предупреждаю о том, что, если всё пойдёт хорошо, именно так оно и будет. И будь я на твоём месте, я бы начал с кем-нибудь другим. Твой кузен Винтер отлично подойдёт для этой цели.
— То есть… прости, ты мне и с кузеном предлагаешь переспать?!
— Как один из вариантов. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы ночь с Хантом осталась в твоей памяти первой.
Краска стыда и негодования бросилась мне в лицо. А ещё было очень горько. Так горько, что сдержать слёзы унижения и разочарования просто не получилось.
— Интересно, если бы на моём месте была Иланта, ты давал бы ей такие же «добрые» советы?
Блэйд вздрогнул и процедил сквозь зубы:
— Сравнение не корректно.
— Ну, конечно, — покивала я головой. — Не корректно. Зато так корректно предлагать мне, словно куртизанке со стажем, подстелиться под двух одинаково чуждых мне людей для достижения твоей цели!
— Нашей цели, — жёстко напомнили мне. — Извини, такова жизнь. Иногда приходится чем-то жертвовать.
— Легко говорить, когда жертвовать будет кто-то другой!
— Так, для справки, мне придётся дать изрубить себя практически в лапшу. Согласись, что это по-своему тоже неприятно? Пусть это тебя утешит.
Слёзы уже текли потоком, и я была вынуждена отвернуться, чтобы смахнуть их, хлюпнув носом.
— Эй, ты чего? Плачешь?
— Нет.
Мой голос опровергал мои слова.
Когда, ухватив за руку, он попытался развернуть меня к себе, выдержка мне изменила:
— Зачем ты так со мной?! — разревелась я. — Что я тебе сделала?!
— Алина, успокойся.
— Пусти меня! Какая я была дура! Я думала, что… а ты?! Ты по-прежнему меня ненавидишь!
— Да нет же. Извини, если был груб. Я не хотел тебя задеть или расстроить. Пытался честно предупредить, чтобы не стало неожиданностью. Миндаль разводить я не умею. Куртуазность манер — тоже не ко мне. Ну всё-всё! Успокойся. Сегодня неприятных разговоров больше не будет, обещаю.
Он обнял меня за плечи, погладив по волосам. И сразу стало легче.
Но вместе с тем впервые рядом с Блэйдом я поняла, что одна. Он будет помогать мне ровно настолько, насколько я буду ему нужна.
— Ну что? Успокоилась? Уже поздно. Пора возвращаться. Продолжим занятия завтра.
Вернувшись в комнату, заверив Эвелин, что всё хорошо — просто чудесно, я нырнула в кровать, опустила балдахин, отгородившись от посторонних взглядов и долго и горько плакала.
Я хотела домой.
Хотела в тихий безопасный мир, в котором обо мне позаботились бы. Или хотя бы просто немного попереживали бы за меня. Ну элементарно просто посочувствовали, а не передвигали бы бездушно, как пешку на доске.
Да, я хотела сочувствуя, хотела позволить себе быть слабой. А Блэйд был жестоким и не желал это право на слабость за мной признавать. Это один из минусов цельных и сильных натур — они попросту не понимают, что другие сделаны вовсе не из того же сплава, что они сами.
И хотя во многом он был прав, всё же… всё же, как много я дала, чтобы в его глазах появилась хотя бы капелька тепла.
Может быть, когда-нибудь придёт время, и его взгляд не будет скользить по мне, как по пустому месту?
Может быть, когда-нибудь он не станет мне предлагать развивать отношения с другими мужчинами, говоря об этом как о чём-то само собой разумеющимся?
Может быть, когда-нибудь…
Главное, суметь до этого дня дожить и не сойти с ума.
И не превратиться ещё в одну змею, такую же, как все в этом серпентарии.
