что на нас самих объявлена охота, ведь наша деятельность вне закона. Следует таиться и соблюдать осторожность.
Так, кто тут подумал о том, что всё не так уж и страшно? Вот не нравятся мне такие речи. Я вообще не фанат идей об избранности чего-то и превосходства кого-то над кем-то. А уж фанатичный блеск в глазах и вовсе вызывает у меня панику.
Но может быть это просто свечи так неудачно отражаются в глазах толпы?
Оглядывая собравшихся юнцов из золотой клетки, детей сливок местного общества, я не могла не задаваться вопросом: что заставляет их приходить сюда? Желание быть таким, как все? Желание не отставать от моды? Жажда острых ощущений? Они ищут власти? Запретных знаний? Осуществления порочных желаний? Что ими движет?
— Избранные, такие как мы с вами, могут позволить себе всё. Даже то, что для плебса недопустимо. Пока не пробил час, пока большая стрелка не добежала до полуночи, мы сохраним на себе оковы, налагаемые долгом. Но после полуночи мы будем свободны!
Восторженный гул голосов подхватил конец фразы.
— Музыка! — взмахнул рукой Хант.
Стены заполнились мелодичным вальсом. Обвив мою талию рукой, Вейл увлёк за собой, закружив в вихре танца.
— Хватит бояться, — шепнул он мне. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. На сегодняшний вечер у меня планы поинтереснее, чем врачевание телесных или душевных ран.
— Что будет дальше? — подняла я глаза, заглядывая в дышащее тёмной энергией лицо.
— Не считая вашего с Блэйдом поединка ничего нового. Чтобы было раньше, то и будет впредь, помнишь?
— Нет.
— Ах, да, — с досадой тряхнул он головой. — Ты каким-то образом ухитрилась забыть предпочтения здешней публики. Их развлечения разнообразием не отличаются: пытки, насилия, оргии и, на десерт, убийства.
— Ты это серьёзно?!
Вертанув меня с особенным шиком, Вейл едва не опрокинул меня на пол, хищно нависая сверху. Подхватив, поставил на место, и завертел в танце дальше.
— Я даю каждому из моих слуг то, что они хотят от меня получить. Никто не должен скучать на празднике жизни. Только взгляни на этих людей, окружающих нас? Никакие маски не способны скрыть их от меня. Я знаю их желания лучше своих собственных. Все они опасные чудовища — но чудовища на поводках. И эти поводки я держу в своих руках.
Он остановился. Тёмные глаза горели с каким-то мрачным азартом.
— И ты, мой темный ангел, ты тоже была в моих руках. Я видел твою душу насквозь. Почему всё изменилось?
Я твёрдо выдержала его взгляд, храбро сказав правду:
— Узнаешь, когда эта адская вечеринка подойдёт к концу.
— Ты меня заинтриговала, — засмеялся Хант. — Даже больше, чем обычно.
Подняв руку к губам, онт так галантно коснулся кончиков моих пальцев, что я против воли почувствовала себя польщённой.
«Он это неискренне», — сказала я самой себе. — «Просто молодой человек умеет волочиться за женщинами».
В этот момент широко распахнулись створки высоких позолоченных дверей, пропуская очередную фигуру в чёрном.
Сердце моё пропустило удар. По походке, по тому, как вошедший горделиво, почти спесиво держал темноволосую голову, по небрежным жестам я узнала Блэйда.
Приблизившись, он отвесил поклон Ханту. Мазнул по мне взглядом, едва приметно поприветствовал кивком.
В тот момент, когда Блэйд скинул с себя маску, где-то в чреве дома часы начали бить двенадцать раз.
Глава 21
Поединок
Когда маска спала все присутствующие смогли увидеть то о чём я знала давно — всё силу горячей ненависти, что расчётливый и холодный Рет Блэйд испытывал к вальяжному прожигателю жизни Вейлу Ханту.
Ненависть исказила черты Рета до такой степени, что он стал похож на выходца из преисподней. Тёмные глаза сияли от переполнявшей душу ледяной злости, вынашиваемой не один день. Мертвенно-бледные губы изогнулись в мрачной усмешке.
— Ну? — развёл он руки в стороны, словно приглашая всех кинуться ему в объятия. — Вот он я, жалкий недостойный раб из смердов, осмелившийся бросить вызов горстке избранных. Дерзнувший думать, будто талант и магический дар вовсе не удел одной только аристократии. Что самый бездарный из
