По крайней мере, в это Алеста верила последние три года и за это отчаянно ненавидела Фьору. Да, девочки наследуют большую силу, несравнимую с тем скромным даром, что доставался мальчикам. Ну так что же? Разве это повод убить свою родную плоть и кровь? Немыслимое варварство, которое невозможно простить!
Алеста, как ни старалась, не могла понять, как ее бабушка пошла на это кощунство. И тут неожиданно появился новый вариант: что если не пошла? Что если Фьора Арбор лишь убедила всех, что ее внук мертв, а потом постаралась уничтожить все свидетельства о том, что он вообще жил на этом свете? Она могла передать его нелюдям – под другим именем и с другой историей. Такой кластер, как Сивилла, отлично подходил для этого: здесь редко бывали представители Великих Кланов, а сами элементали жили в мире и согласии.
Конечно, такая судьба наследника была риском для клана Арбор. Зато Фьора уже не казалась чудовищем…
Все это Алеста рассказала своим спутникам, не могла не рассказать. Если уж начала, нужно открывать им все секреты, они это заслужили.
Керенса слушала ее внимательно, не перебивала, и лишь когда она закончила, спросила:
– Ты точно уверена, что это твой брат?
– Ты не видела его всю жизнь, но узнала с первого взгляда? – изумился Родерик.
– Я не видела его, зато видела себя! Мы с ним очень похожи, как близнецы, хотя он на пару лет старше. Я не могла ошибиться! И я чувствую в нем свою кровь!
– Допустим, ты права – хотя не факт. Что дальше?
– Не знаю…
Наблюдая за ним с инстинктивной любовью сестры, которая готова простить брату все, Алеста вынуждена была признать, что в чем-то бабушка, ненавистная ей леди Фьора, была права. Из Линейро получился бы отравительный лидер для их клана.
Магия не обошла его стороной, но такой талант для наследника первой линии был скорее насмешкой. Он не шел ни в какое сравнение с великим могуществом, которое досталось Алеете. К тому же, Линейро был упрямым, уверенным в себе, но далеко не воинственным. Он был убежден, что в двадцать первом веке все проблемы можно решить цивилизованно.
Даже после трагедии, постигшей Сивиллу, он не утратил этой веры. Он рассудил, что раз уж власть перешла к новым существам, с ними нужно договариваться. Линейро почему-то казалось, что Сообщество будет уважать захваченных горожан, что иначе нельзя, или их не примет межкластерная община нелюдей. Ему и в голову не могло прийти, что кому-то плевать на всеобщее одобрение – кто-то переписывает мировой порядок.
Поэтому пока саламандры готовили тайное восстание, Линейро старался наладить диалог. Он общался с лидерами боевых отрядов, писал письма новым хозяевам дворца и пытался добиться разрешения на мирный протест. От смерти его пока спасало лишь то, что его сочли безобидным местным сумасшедшим – эдаким дурачком, за которым следить проще, чем за умными и хитрыми повстанцами.
Такой лидер ни к чему не привел бы клан Арбор… по крайней мере, ни к чему хорошему. А главное, он вряд ли отказался бы от своей роли правителя! Алеста видела, что он слишком честолюбив для этого. Со своей философией цивилизованного века он бы не обратил внимание на то, что его сестра сильнее на самом примитивном уровне. Он не уступил бы ей, и Алеете пришлось бы отнимать корону силой. Могла ли она пойти против брата, которого знала и любила всю жизнь? Ведь он наверняка был бы замечательным братом – добрым, заботливым, великодушным! Однако даже если бы она решилась поступить правильно и свергнуть его, это все равно внесло бы смуту в ряды клана.
Поэтому Фьора Арбор поступила правильно, когда устранила угрозу в зародыше. Жестко, но правильно. Как просто было винить ее за это – и как мучительно больно и стыдно признавать такую необходимость самой!
Фьора добровольно приняла на себя роль «бессердечной злодейки» и несла этот крест… до сегодняшнего дня.
– Разве это что-то меняет для нас? – поинтересовалась Керенса. – Ну хоть что-то? Ты уж извини, но твой брат может подождать. Пускай и дальше строчит прошения новым боссам, это не вредит ни ему, ни нам. А вот у Катиджана этого времени нет!
– Да, наверно, ты права…
– Не наверно права, а точно права. С твоим братом мы разберемся потом, сначала нам нужно обсудить то общее боевое заклинание!
– Придется подождать, – вмешался Родерик. – Сюда кто-то идет – а точнее, бежит!
Даже с использованием подавляющих артефактов слух вампира все равно был острее, чем у них, ему можно было верить. Поэтому колдуньи насторожились, выжидая, что же будет дальше.
Очень скоро они убедились, что Родерик не ошибся: они тоже уловили быстрые шаги и торопливый стук в дверь.
– Лея, открывай! – донеслось с той стороны. – У меня важные новости!
– Лея? – вопросительно изогнула бровь Керенса.
– Ну люблю я этот фильм, – смутилась Алеста. – Это он, не выдавайте меня!
– А мы-то что? Мы – просто два сильфа, которые зашли к тебе в гости. Ты лучше сама дров не наломай, – мрачно посоветовала Керенса.
Едва она открыла дверь, как Линейро ворвался в ее комнату, не видя никого и ничего. Сначала Алеста решила, что он напуган, и лишь спустя пару секунд до нее дошло, что ее брат счастлив. Его глаза горели восторгом, он улыбался, сжимая в руках какую-то бумажку.
