настоящих выборах, пребывали в растерянности, но власть из рук не выпускали. Когда Верховная Рада избрала председателем 56-летнего Леонида Кравчука, выход на первые роли уроженца Волынского воеводства Второй Речи Посполитой не привлек особенного внимания. Но течение времени ускорялось. Перестройка сделала республиканский парламент важнейшим органом государственного управления. К концу 1990 года гибкий Кравчук превосходил остальных украинских политиков не только влиянием, но и популярностью. Из числа вождей он один нашел общий язык с крепкой уже оппозицией, чьей электоральной базой служил Запад. Немало сторонников он приобрел и в рядах партийной верхушки — среди коммунистов, что добивались политической и экономической автономии УССР.
В течение последних месяцев существования СССР Кравчук показал, как блестяще умеет маневрировать между различными фракциями в Раде, направляя при этом страну шаг за шагом к независимости. Первое испытание на новой должности он должен был пройти осенью 1990 года. Горбачев, напуганный декларацией о независимости Литвы (март 1990 года) и схожими тенденциями в остальных республиках, уступил давлению “ястребов” и дал отмашку на закручивание гаек. На Украине коммунистическое большинство в Раде постановило запретить демонстрации возле ее здания и утвердило ордер на арест одного из депутатов оппозиции. Не тут-то было. Утром 2 октября сотня студентов из Киева, Львова и Днепропетровска пришла на площадь Октябрьской революции у Крещатика — теперешнюю Площадь независимости (Майдан) — и объявила голодовку. Среди прочего требовали отставки премьер-министра и выхода Украины из обсуждения проекта нового союзного договора — попытки Горбачева уберечь СССР от развала путем предоставления республикам большей автономии.
Власти не знали, как им реагировать на такой поворот событий. Совмин поручил было милиции разогнать бунтарей, но киевский горсовет дал разрешение на акцию протеста. За несколько дней число голодавших выросло до полутора сотен. Когда правительство собрало своих сторонников, чтобы те выдавили студентов с площади, на помощь смельчакам явилось около 50 тысяч киевлян. Вскоре забастовали все столичные вузы. Затем непокорная молодежь перешла к зданию Верховной Рады. Коммунистическое большинство в парламенте уступило не только под натиском демонстрантов, но и благодаря увещеваниям умеренных депутатов во главе с Кравчуком. Лидеры протеста получили эфирное время на телевидении, а премьер-министра, который ездил на переговоры с Горбачевым, отправили в отставку. Иногда события октября 1990 года в центре Киева называют первым Майданом. Второй произойдет в конце 2004 года, третий — зимой 2013–2014 годов.
Когда 1 августа 1991 года президент США Джордж Буш-старший прилетел в Киев, чтобы убедить украинских политиков не выходить из состава СССР, сами они еще не выработали единого курса. Национал-демократическое меньшинство хотело независимости. Призывы к ней под влиянием событий в Латвии, Литве и Эстонии раздавались все чаще. Коммунистическое большинство в Раде удовлетворили бы широкая автономия республики и обновление Союза. Того же добивался и Горбачев, который в начале 1991 года позволил применить оружие в Прибалтике, чтоб не дать ей вырваться на свободу, — но кровопролитие не принесло желаемого результата. 17 марта он устроил референдум о будущем СССР. За сохранение обновленного Союза, где гарантировались бы права человека, проголосовали 70 % жителей Украины. Горбачев продолжил переговоры с руководителями республик, включая Бориса Ельцина и Нурсултана Назарбаева, соблазняя их расширенной автономией в новом образовании. С ними Михаил Сергеевич нашел общий язык, но вот Кравчук и его окружение подписывать такой документ не хотели. Они выступали за другой вариант: конфедерация с Россией и прочими, куда Украина вступила бы на своих условиях.
Буш поддержал Горбачева в своей речи в украинском парламенте, прозванной американскими журналистами “цыпленком по-киевски” из-за того, что президент побоялся выступить на стороне национал-демократов, поборников независимости. Для него имел значение выход из состава СССР только Латвии, Литвы и Эстонии. Украине же и другим Буш советовал остаться под сенью Кремля. Он не хотел потерять надежного партнера в мировой политике — президента СССР Горбачева. Сверх того, Белый дом тревожила перспектива хаотичного распада советской империи, который мог привести к войне между наследниками, на чьей территории располагались ядерные арсеналы. Это были Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан. Обращаясь к депутатам Рады, Буш призвал их отвергнуть “самоубийственный национализм” и не путать независимость и свободу. Коммунисты горячо ему аплодировали. Демократическую оппозицию речь разочаровала. Альянс Вашингтона с Москвой и красным большинством в Киеве делал их цель едва достижимой. Мало кто мог бы тогда вообразить, что не пройдет и месяца, как парламент почти единогласно одобрит Акт провозглашения независимости Украины — а к концу ноября Белый дом ее признает, даже притом что Украина на какое-то время станет ядерной державой.
Событием, которое заставило поверить в самостоятельную Украину ретроградов-коммунистов из Верховной Рады — а со временем и весь мир, — был путч, затеянный “ястребами” 19 августа 1991 года. На самом деле переворот начали днем ранее и не в Москве, а в Крыму (в Форосе), где Горбачев отдыхал. Вечером того дня заговорщики явились к нему на дачу и потребовали ввести военное положение. Осторожный Горбачев не стал подписывать такие указы, вынудив их действовать на свой страх и риск. 19 августа вице-президент СССР, председатель КГБ, министр обороны, министр внутренних дел и другие объявили чрезвычайное положение по всему Союзу. Руководители Украины во главе с Кравчуком не предприняли мер, предусмотренных таким режимом, но и не оказали путчу сопротивления — в отличие от Ельцина в Москве. Пока Кравчук призывал народ хранить спокойствие, Ельцин вывел тысячи людей на улицы и убедил армию покинуть город после того, как стычки между военными и демонстрантами закончились гибелью трех человек. Заговорщики оказались в тупике. Не прошло и трех суток, как членов ГКЧП арестовали. Москвичи заполонили улицы, празднуя победу не только свободы над тиранией, но и России над союзным центром.
Горбачев вернулся в Кремль, но рычаги власти удержать в руках не мог. Более того, Ельцин устроил против него еще один путч, не упустив шанса
