окажется слишком много республик с традиционно исламской культурой — их слово станет решающим. В Беловежской пуще три лидера восточнославянских стран — Ельцин, Кравчук и белорус Станислав Шушкевич — вывели на международную арену новое образование, Содружество Независимых Государств. Республики Средней Азии, Казахстан и Армения вступили в него 21 декабря. Этим они поставили точку в истории Советского Союза.
Двадцать пятого декабря 1991 года Михаил Горбачев объявил по телевидению об уходе в отставку. Красное знамя над куполом Сенатского дворца в Кремле спустили, вместо него подняли российский триколор. Украина уже заменила флаг УССР на сине-желтый. Ни один символ больше не связывал Москву и Киев. После четырех неудачных попыток, предпринятых разными силами в разных обстоятельствах, Украина наконец могла свободно выбирать, каким путем идти. Сбылось то, что казалось невозможным каких-то полгода назад: Советский Союз рухнул, миру явилась новая страна. Старая партийная номенклатура и лидеры национал-демократов, только что вышедшие на политический ринг, объединились и вошли в историю как могильщики последней европейской империи. Теперь им предстояло найти дорогу в будущее.
Глава 26. Майдан Независимости
Выступление Горбачева по телевизору в 1991 году, на Рождество по новому стилю, формально стало заключительным актом в истории СССР. На деле же роспуск Союза только начинался. Его бывшие республики получили в наследство едва живую общую экономику, инфраструктуру, армию, мировоззрение, политическую и культурную элиту, связанную общим прошлым и общей манерой вести дела. Никто точно не знал, что придет на смену коммунистической империи — содружество и вправду независимых государств или объединение сателлитов России. После ухода Горбачева из Кремля перед Кравчуком стояла трудная задача — доказать Ельцину, что СНГ не должно обернуться Советским Союзом с подправленной вывеской. В России многие верили, что так оно и будет.
Двенадцатого декабря, произнося речь в Верховном Совете РСФСР перед ратифицикацией заключенного в Беловежской пуще соглашения, Борис Ельцин заявил: “В нынешних условиях только Содружество Независимых Государств способно обеспечить сохранение складывающегося веками, но почти утраченного сейчас политического, правового и экономического пространства”. Владимир Путин, преемник Ельцина, выразил примерно те же чувства, когда в речи по случаю аннексии Крыма Российской Федерацией в марте 2014 года сказал: “Многие люди и в России, и на Украине, да и в других республиках надеялись, что возникшее тогда Содружество Независимых Государств станет новой формой общей государственности”. Если на Украине такие и были, то они не составляли большинства в Верховной Раде, чьи депутаты 20 декабря 1991 года приняли заявление с утверждением обратного: “Украина остается по своему правовому статусу независимым государством — субъектом международного права. Украина отвергает превращение Содружества Независимых Государств в государственное образование со своими органами власти и управления”.
На что бы ни надеялся Ельцин, Украина добивалась полной независимости и хотела использовать СНГ для переговоров о разводе, а не о повторном браке. Разногласия между Россией, которая в этом органе видела средство удержания постсоветского пространства под своим контролем, и Украиной стали очевидны в январе 1993 года, когда Кравчук отказался подписывать устав СНГ. Украина таким образом не вошла окончательно в объединение, ею самой же и созданное в декабре 1991 года. Страна активно участвовала в его экономических и прочих мирных проектах, но избегала военных. На протяжении 1990-х годов Киев отклонил, кроме устава, еще целый ряд соглашений о коллективной безопасности в рамках СНГ. Правительство не скрывало, насколько расходится с Кремлем по вопросам будущего советских вооруженных сил, управления ядерными арсеналами и принадлежности Черноморского флота.
Украинское правительство еще на заре независимости решило формировать вооруженные силы из соединений советской армии и Черноморского флота, расположенных на территории УССР. Государства Прибалтики настояли на выводе советских войск и создали свои армии с нуля, но Киеву такой вариант явно не подходил. Трудно было надеяться, что 800 с лишним тысяч солдат и офицеров просто уйдут. Идти им было некуда, ведь Россия и так уже ломала голову, куда деть те сотни тысяч, что вернулись из стран Варшавского договора. Члены рухнувшего соцлагеря навсегда покидали сферу влияния Кремля, обретая полный суверенитет.
Политическое руководство доверило преобразование советских вооруженных сил в украинские 47-летнему генерал-майору Константину Морозову, командующему воздушной армией. Осенью 1991 года он стал первым в независимой Украине министром обороны. Наполовину русский, уроженец Ворошиловградской (теперь Луганской) области, он связал свою судьбу с Украиной, когда присягнул ей 6 декабря — за два дня до встречи президентов в Беловежской пуще. Третьего января 1992 года такую присягу Украине принесла первая группа офицеров, а уже к весне восьмисоттысячная армия целиком перешла под сине-желтое знамя. Офицерам следовало либо перейти в войска Украины, либо уехать в Россию или другую бывшую республику СССР. В частях, что базировались на Украине, насчитывалось 75 тысяч этнических русских. Только 10 тысяч отказались присягать и ушли в отставку либо перевелись за границу. Рядовые и младший командный состав просто уезжали домой после демобилизации, а новобранцы прибывали только с Украины.
В январе 1992 года переходить под новый флаг начали и части Черноморского флота. Но преградой этому процессу стала позиция командующего, адмирала Игоря Касатонова, — он при поддержке российского руководства вывел все корабли с командами в море. В мае 1992 года это привело к первому заметному похолоданию в российско-украинских отношениях. В сентябре Кравчук и Ельцин согласились на раздел флота, чтобы не дойти до открытого
