— Понимаешь? Спать… ночлег… Баньку истопим, раны опять же надо промыть. Здесь неподалеку, до ночи будем. Де Брезе понял, о чем речь, и в ответ, надеясь на догадливость Гришки, разборчиво произнес:
— Je dois etre au plus vite a la cour du tsar! Je suis en mission.[13]
Услышав почти русское «тцар» Григорий согласно закивал:
— Да и мне надо к царю! Но надо себя в порядок привести. Он красноречиво показал на грязные бинты на теле Де Брезе и, не дожидаясь согласия, взял поводья его лошади и повернул с главной дороги.
— Ты не знаешь, дурашка, что такое баня! Вот попробуешь сам, потом проситься будешь. Да и раны твои подлечим, отоспимся. А какие у нас бабы! Ты таких во Франции, поди, и не встречал! А? Де Брезе? У вас там бабы-то есть? Шарль, даже не пытаясь разобрать, о чем говорит Гришка, пробормотал:
— Quel chemin merdeux![14]
— Ну, вот и я говорю, без баб — никуда. Понял, басурманская твоя душа? Вон, гляди, опять дождь начался…
Так, разговаривая, путники скрылись за пригорком. Всадник, шедший след вслед, также направился за нашими путниками на восток.
Глава семнадцатая
Солнце близилось к закату, и было решено заночевать в лесу. Гришка принялся разводить костер безуспешно пытаясь разжечь сыроватый мох, А Шарль побродив по округе, набрал охапку веток и сучьев. Когда он подошел к Григорию, и бросил рядом несколько сучьев, то с ужасом обнаружил, как сержант, раздувая пламя, подкладывает порванную бумагу — его очередное недописанное письмо к де Монтерас.
Шарль закричал:
— Bon sang! Mais c’est ma lettre! Mais qu’est-ce donc pour un pays! Quelle sorte de gens est-ce la?![15]
Григорий от неожиданности подпрыгнул на месте и, озираясь, схватился за пистолет. Затем посмотрел на француза. Тот выхватил дорогие сердцу записи и, потрясая ими перед лицом Григория, закатил длинную речь:
Comment peut-on prendre les lettres d’autrui et les bruler! Est-ce que tout le monde ici est aussi bete?! Mais c’est d’une laideur…![16]
При этом Шарль в лицах показал, насколько вероломен поступок Григория:
— Venir en sourdine, prendre la lettre, la lancer au feu! Je n’ai meme pas eu le temps de l’ecrire correctement! [17]
Он топнул ногой и в сердцах швырнул письмо обратно в огонь. Григорий уставился на француза, затянулся трубкой:
— Ну, ты спел, братец! Я, прям, заслушался! Неужто у вас там все так лопочут? -
Шарль окончательно вышел из себя:
— Il est vraiment grand temps de te donner une lecon! Allez, prends ton epee![18] он обнажил шпагу.
Григорий покосился на нее и вздохнул:
— Ну вот, только и дырявить друг друга в лесу, краше места не нашел!
Шарль шпагой подкинул оружие к ногам Гришки:
— Alors, mon “heros”! C’est autre chose que de voler des lettres, non!? Allez, vas-y! Tayaut! Montre-toi donc, montre ce que tu sais faire, espece d’ours russe![19]
Де Брезе махнул шпагой, призывая противника встать. Но Гришка не успел ответить — из чащи действительно вышел медведь. Шарль обмер. Могучий зверь, явно недовольный вторжением людей в свои владения, рыкнул и, встав на задние лапы, пошел на него.
Шарль в страхе попятился, и упал, споткнувшись о корягу. Гришка же, не вставая, осторожно взял горящую щепку и кинул ее в медведя. Тот отпрянул от огня, опустился на четыре лапы и, недовольно порыкивая, удалился.
