— Пора!
За линией русских полков раздался грохот орудий — по левой линии шведов открыла огонь артиллерия. Картечь стала выкашивать синие ряды. Поэтому разрозненная команда их офицеров к наступлению была скорее вынужденной мерой — спасти солдат от ураганного огня. На левом фланге шведы пошли вперед скорым шагом. На правом шли обычным маршем. Сблизиться и ударить в штыки — это был самый верный способ каролинеров, не раз, и не два, приносивший им победы,
Под барабанный бой первые линии обеих армий уже сошлись на ружейный выстрел. Шведы опустили переднюю шеренгу на колено и дали залп. Первая шеренга русских поредела. Вторая ответила было шведам залпом. Но те, примкнув штыки, уже перешли в бег, атакуя первую линию русских.
Сшиблись. Несколько минут был слышен только лязг оружия и крики раненных. Дым и пыль расстилаясь по полю, не давали возможности увидеть, что происходило в зоне соприкосновения линий пехоты.
Одно из ядер попало в носилки Карла, и тот оказался на земле. Тут же разнесся слух, что король убит. Ропот поднялся в рядах шведов. Чтобы прекратить панику, Карл приказал поднять себя на скрещенных пиках, и шведы продолжили атаку. Петр вместе с офицерами подъехал ко второй линии. Он взял подзорную трубу у конюшего и увидел, как шведам удалось сначала потеснить первую линию на левом фланге русских, а потом и вовсе опрокинуть. Русские начали отступать. Шведы нещадно кололи в спины бегущих солдат, клином врезались в середину петровских полков.
Лицо Петра исказила судорога. Отбросив трубу, он выхватил шпагу и крикнул:
— За мной, ребята! Как не хотели генералы удержать царя, им это не удалось. Петр помчался туда, где шведы прорвали русский строй. Вторая линия батальонов пошла за царем. Многие отступавшие гвардейцы из первой линии, увидев мчавшегося навстречу царя, останавливались, поворачивали обратно на врага. «Царь!» — пронеслось по рядам русских! Снова завязалась кровавая сеча. Петр, увлекая за собой солдат, попал под вражеский залп. Одна пуля пробила его шляпу, другая попала в офицерский нагрудник, третья — в седло. Он осадил коня. Быстро окружившие его гвардейцы телами загородили царя и дали ответный залп. Шведы уже потеряли строй, но отступать не думали. Несмотря на меньшую свою численность, они не отступили ни на пядь. Лишь когда вторая линия русских не потерявшая боевого порядка, дала залп и ударила во фронт копейщиками, шведы дрогнули. Свои копья шведские полки поломали на редутах, делая из них настилы через рвы. Шведы начали отступление, на ходу снова собираясь в шеренги. Но в этот момент в левый флаг ударил Меньшиков со своими драгунами. Под их напором шведы стали перестраиваться было в каре, ощетинившись пиками. Однако русская артиллерия разметала угол шведского построения, и драгуны Меншикова, опрокинув передний ряд, врубились в каре врага. Шведы дрогнули и отступили. Однако шведские конники под командой генерала Крейца зашли с правого фланга. Обогнули пехотные линии и сбоку врезались в стоявшую перед самым лагерем артиллерию. изрядно порубив русских артиллеристов, которые толком успели развернуть на них пушки. К приходу резервного полка, уцелел лишь один расчет. Им удалось дать залп по возвращавшимся шведским конникам. Те, смешавшись, отступили в лес.
Спустя два часа отчаянного линейного боя, уже по по всему фронту началось повальное бегство шведов.
Карл, в досаде отнял трубу от глаз, посмотрел на прискакавшего фельдмаршала.
— Пехота потеряна! Ваше Величество! Вам надо покинуть поле боя! Спасайте короля! — крикнул Рёншельд и бросился обратно к войску. Карл вскочил на ноги, но застонал от боли в раненой ноге и повалился на землю. Адъютант махнул рукой драбантам. Те подошли. Подняли и перенесли короля в повозку. Окружив Карла, драбанты понуро тронулась в сторону Днепра. Карл продолжал смотреть назад. Его взгляд упал на сотню солдат прикрывавших его отступление. Он закрыл глаза и, закутавшись в плащ, отвернулся.
Глава пятнадцатая
Гришка жадно пил из ковша. Рядом, откинувшись на плетенку, сидел Шарль. Вероятно, с еще большим удовольствием он прилег бы где-нибудь в сторонке, поскольку руки и ноги плохо слушались его, а голова после давешней контузии оставалось тяжелой. Он восхищался Григорием: этому русскому все нипочем, он, кажется, снова готов лезть в самое пекло. Григорий с сочувствием посмотрел на Де Брезе, зачерпнул воды из бочонка и протянул ему. Взгляд Шарля блуждал, потом он неуверенно взял ковш и поднес к запекшимся губам.
