Деяния данов. Том 1

побеждённого. ₁₆Ибо тот, кто по справедливости воздаёт погибшему врагу, приобретает благодарность среди уцелевших; и тот, кто стремится проявить уважение к убитому, склоняет на свою сторону живых. ₁₇Есть и другое, не менее печальное бедствие: когда выживший теряет какую-нибудь часть своего тела. ₁₈Я полагаю, что к такому человеку следует отнестись с не меньшим уважением, чем к тому, кому выпал смертельный жребий. ₁₉Ведь часто бывает так, что, сохранив в сражении жизнь, люди теряют какой-нибудь из своих членов; обычно это считается более тяжким уделом, чем гибель, ведь смерть лишает памяти полностью, тогда как выживший не может позабыть об увечье собственного тела. ₂₀И это зло также следует принять во внимание. ₂₁Давай же условимся, что тот из нас, кто будет покалечен другим, получит от него десять талантов⁵⁰ золота в возмещение ущерба. ₂₂Ведь если считается достойным проявлять сочувствие к чужим несчастьям, то насколько же тогда более оправданно жалеть о своих собственных! ₂₃Никто не должен противиться природе; тот, кто пренебрегает её законами, самоубийца».

{3.6.3} Дав друг другу на этом слово, они начали бой, ₂и ни странные обстоятельства их встречи, ни весенняя красота того места не могли уже заставить их опустить мечи, которые они вздымали друг на друга. ₃Разгорячившись сердцем, Хорвендил в своей свирепости помышлял более о том, как ему добраться до врага, чем о защите своего собственного тела. Отбросив щит, он обеими руками взялся за свой меч, и смелость не подвела его. {Гибель Коллера} ₄Сначала Коллер ‘лишился своего разбитого множеством ударов щита’, после чего Хорвендил отрубил ему ногу⁵¹ и заставил его бездыханное тело рухнуть наземь. ₅Не забыв об уговоре, он устроил ему достойные короля похороны, сопроводив их возведением великолепного кургана и устройством роскошных поминок. ₆3атем Хорвендил отправился в погоню и убил его сестру по имени Села, женщину, хорошо знакомую с морским разбоем и опытную в воинском ремесле.

{3.6.4} {Хорвендил, 19-й король [Дании]} Проведя три года в самых отважных воинских трудах, лучшее из награбленного и самую отборную добычу Хорвендил отправил Рорику, ‘намереваясь благодаря этому добиться ещё большего его расположения’. ₂Ободренный близкой дружбой с ним, он испросил себе в жёны его дочь ^(л.27)|| Геруду, от которой у него родился сын Амлед⁵².

{3.6.5} {Фенго, 20-й [кор. Дании]. Козни Фенго против своего брата} Снедаемый завистью к такому счастью Фенго решился ‘с помощью коварства извести’ своего брата. ₂Вот как плохо доблесть бывает ограждена от опасностей даже со стороны самых ближайших родственников! ₃Как только выпал случай для убийства, безжалостной рукой он утолил пагубную страсть своего сердца. ₄3авладев также и женой убитого брата, к братоубийству он добавил ещё и кровосмесительство. ₅Ведь всякий, кто предался одному бесчестью, вскоре тем легче склонится к другому; так одно преступление становится причиной другого. ₆К тому же чудовищность содеянного он утаил при помощи наглой хитрости, решив оправдать своё злодеяние видимостью доброжелательности, а свою вину в братоубийстве прикрыть именем сострадания. ₇Хотя Геруда, говорил он, так кротка, что сама никому не причинила и малейшей обиды, она терпела между тем от мужа ‘самую лютую ненависть’; таким образом, своего брата он убил лишь ради её спасения, дабы не оказалось, что нежнейшая, без злобности, женщина вынуждена страдать от несноснейшей спеси своего жестокого супруга. ₈‘И эти уверения не остались без понимания’. ₉Ведь среди знати, там, где шутам подчас оказывается милость, а клеветникам — почести, лжи всегда обеспечено доверие. ₁₀И вот Фенго не усомнился простереть свои запятнанные братоубийством руки к постыдным объятьям, усугубив грех двойного нечестия [ещё одним] подобным преступлением.

{3.6.6} Видя всё это, Амлед, дабы слишком большой проницательностью не навлечь на себя подозрений своего дяди, облекся в притворное слабоумие и сделал вид, что у него сильно помутился рассудок. Благодаря такого рода уловке он не только скрыл свою природную смекалку, но также и обеспечил себе безопасность. ₂Неопрятно одетый, лёжа на земле и марая себя мерзкой слякотью и нечистотами, он каждый день проводил в полном бездействии в доме своей матери. ₃Его измазанное грязью румяное лицо, равно как и весь запачканный гадкой жижей внешний облик производили впечатление забавной глупости и безумия. ₄Всё, что он говорил, было лишено смысла, а то, что он делал, отдавало его полнейшей неспособностью к осмысленным поступкам. ₅Куда уж больше? Не человеком ты назвал бы его, а порождением безумствующей судьбы и достойным насмешки уродом. ₆Порой, сидя у очага и разгребая руками тлеющую золу, он имел обыкновение делать из дерева крючья^a и ‘обжигать их на огне’; их концы он делал загнутыми в обратную сторону, стремясь, дабы сцепление между ними было как можно более прочным. ₇Когда его спрашивали, чем он занят, он отвечал, что готовит острые дротики для мести за своего отца. ₈Этот ответ вызывал немало шуток, поскольку все с пренебрежением относились к его бессмысленному и смешному занятию, хотя именно оно впоследствии и помогло [исполнить] его замысел.

{3.6.7} Впрочем, его сноровка в этом деле наблюдателям с более тонким умом внушила первые подозрения в лукавстве Амледа. ₂Ибо сама ловкость, даже и в таком пустяковом деле, указывала на скрытый талант большого мастера. Невозможно было поверить, что на самом деле ‘помрачён разум’ у того, чьи руки были пригодны к столь искусной работе. ₃К тому же эту груду обожжённых палок он обычно сохранял самым тщательным образом. ₄Вот почему многие уверяли, что в действительности ‘он гораздо умнее, [чем кажется]’. Они полагали,