передал лошадь подоспевшему рейдкнехту[78] и подошел к группе офицеров.
— Откуда так спешно? — спросил говоривший.
— Объезжал войска, — отвечал князь Герман фон Сольмс?Браунфельс, младший из племянников короля, делая тщетную попытку захватить пальцами чуть видный пушок на верхней губе. — Я в совершенном отчаянии, что король, несмотря на мои настоятельные просьбы, прикомандировал меня к главной квартире — для меня физически необходимо время от времени подышать свежим лагерным воздухом! А вы где, Ландесберг? — спросил он молоденького офицера.
— Да пока здесь, — отвечал тот, — и страшно бешусь на бездействие, на которое нас обрекает главный штаб! Королю следовало бы созвать нас, всех офицеров, и мы бы ему в пять минут доказали, что армия как нельзя более готова к войне и жаждет подраться.
— Еще бы! — воскликнул один гусар, крутя длинные усы. — Я главное не понимаю — на какой прах нам генеральный штаб! Ведь так слоняться без цели, как нас до сих пор заставляли, сумел бы всякий дурак. Мне помнится, я слышал старый анекдот о каких?то неудавшихся крестоносцах: они предоставили идти перед собой гусю и шли по маршруту, который тому вздумалось указывать. Это было, по крайней мере, проще и дешевле — теперь штабные повыдергали у бедного гуся перья и строчат ими день и ночь — а какой из этого прок?
— Вон парламентер возвращается, — заметил Ландесберг, и офицеры приблизились к охотничьему дому, из дверей которого вышел Деринг в сопровождении Брандиса и Платена.
Пока Брандис распоряжался отправкой парламентера, Платен поспешно подошел к Ингельгейму.
— Повторение требования пятнадцатого числа!
— Ну, и что? — спросил граф Ингелъгейм.
— Разумеется, сейчас же отвергнуто.
— Стало быть, этим несчастным переговорам положен конец? — констатировал Ингельгейм, не без удовольствия провожая глазами карету, в которой уехал Деринг.
— Конец, — повторил граф Платен со вздохом.
— Знаете, любезный граф, — продолжал посланник, — по?моему, положение весьма серьезно. Вы здесь заперты в угол между прусскими армиями, и я вижу только один исход — немедленное движение к Готе.
— Да и король не прочь двинуться вперед как можно скорее, но генеральный штаб…
— Господи боже мой! — воскликнул Ингельгейм. — Если бы король остался при своих старых генералах, я, право, думаю, что Чиршниц не стал бы постоянно пятиться.
— Да, — граф Платен пожал плечами, — в военном деле я не судья, но в Геттингене всеобщее желание…
— Всеобщее желание как там, так и здесь — действовать и идти вперед — взгляните на группы этих офицеров, они, конечно, думают именно так, — и он указал на кружок горячо разговаривавших молодых офицеров.
Князь Герман подошел к графу Платену.
— Надеюсь, — сказал он, — больше парламентеров не будет?
— Это был последний, — вмешался Ингельгейм.
На дороге послышался резкий рожок почтальона, и быстро подъехала дорожная карета с ливрейным лакеем на козлах.
— Это что такое? — спросил граф Платен удивленно.
И все взгляды устремились на карету, остановившуюся у подъезда.
Лакей спрыгнул с козел и отворил дверцы.
Пожилой человек в дорожном костюме медленно вышел из экипажа и вопросительно огляделся вокруг.
— Персиани? — воскликнул князь Герман.
— Господи! В самом деле, Персиани! — подтвердил граф Платен с удивленным, но радостным выражением, и поспешил навстречу русскому послу при ганноверском дворе.
— Чего ему надо? — Ингельгейм нахмурил брови.
— Это, при любом раскладе, хороший знак, — сказал князь, и прибавил он, усмехаясь: — Во всяком случае, это не парламентер.
— Почем знать, — проворчал Ингельгейм.
И взгляд его внимательно уставился на графа Платена, подошедшего к Персиани.
— Наконец, я вас нашел, любезный граф! — произнес посол императора Александра — старик с оживленными темными глазами и резкими чертами лица, в которых теперь выражалось сильное утомление. — Слава богу, это ужасное путешествие кончено!
И он протянул министру свою дрожавшую от усталости руку.
— Вы не можете себе представить, что я вынес, — продолжал он, передавая свой плащ слуге, — в этой отвратительной карете, беспрестанно задерживаемой передвижением войск, без сна, без надлежащей пищи… В мои?то годы…
