Петергофа:
— Борется потихонечку, опухоль утихомирили, вот с метастазами сражается, другим помогает, вот собирает помощь для Донбаса, бездомных животных спасает, другим больным нашим помогает, да еще и работает, что бы на все это заработать — на таких земля наша держится, знаете, она каждому дню рада и много счастливей других, но все равно тяжко — у мужа вот попросила денег, когда совсем трудно было, он бросил их, выперев из квартиры, согласившись признать только одну комнату из трехкомнатной квартиры. «Замечательный человек», пошел ей навстречу, предложив в замен крошечной суммы, отказаться от ее доли — согласилась. Лечение…, дочка…, опять таки, он же их выгнал, а значит, снимать жилье, а новая работа столько не дает, но более всего Катя сейчас к профессору Карачуну Алексею Михайловичу попасть пытается, и никак не получается…
— Ужас какой! Мы обещаем, что-нибудь придумать, вы же знаете, телевидение имеет неограниченные возможности. Надеюсь с профессором то помочь точно сможем, да и ему это будет на руку, такая реклама для него — прямо в прямом эфире, на Первом… — от президентского канала никто не отказывался. Скоро перезвоним, ждите звоночка… — Он и последовал, не особенно долгожданный, хотя и обнадеживающий, ведь в надеждах Кати этот человек, профессор Карачун, позиционирующий себя совершенным светилом онкологии, даже под свет которого было проблематично попасть по записи, оставался последней мерой противоборства с недугом с любой точки зрения, ну и конечно такое внимание просто приятно было.
Катя давно научилась ценить даваемое Богом, а сейчас, окружающий ее минимализм суши положительного и позитивного в океане негатива и мерзости, казался просто прекрасным. Когда у человека, шествие по его стезе, предназначенной Богом, урезает, кусочек за кусочком видимое благополучие, возможности, здоровье, которых становится все меньше с каждым мгновением, как песчинок в песочных часах, он научается радоваться и просто замедлению этих падений. Когда самой надежды остается на пару полупрозрачных, витающих в воздухе легких, пылинок, после ухода последней песчинки в воронку времени, они начинают казаться грандиозными возможностями, невероятными богатствами, и вот именно здесь, Господь внимательно внимает каждой мысли, оценивая каждую на вес золота духовного. Человек продолжающий делиться и этим с таким же страждущими, как и он сам, спасается, спасая тем самый и целый мир.
Люди неожиданно узнающие о таком человеке могут измениться, но Бог не всем дает коснуться такой благодати, большинство, даже не желая понять, зачем этот человек, ничего не имея, этим почти «ничего» еще и делится! Лишь в аду, эти непонимающие оценят поданный им перст такого нищего, омоченный в капле воды, чтобы облегчить их участь вечной жажды, которая на земле грешной милостивым Создателем утолялась по первому желанию. Не дастся им ничего — ибо «есть время раскидывать камни, а есть время собирать их»!..
Дочь росла умничкой, мама на нее нарадоваться не могла, иногда Катя ловила себя на мысли, что та взрослее нее самой, больше понимает, пытается совершенно по-взрослому делить боль и переживания, успокаивала, ничего не требуя взамен, потому что любовь — мера всего и при ее наличии всего в достатке на столько, что и две последние лепты на милосердие отдать не жалко.
Жили обе душа в душу, будто весь мир принадлежал только им. Всего окружающего мрака, не видела ни одна, ни вторая, от того и помощь людям и животным давалась им легко и безо всякого сожаления о потерянных деньгах на покупку кормов и лечение калечных тварей Божиих. Как они относились к слабым и беззащитным, так и Господь давал, обе беззлобные, прощали еще до обиды, оправдывали и не злились, и Господь благоволил — что еще нужно, когда есть хоть немного здоровья.
У Кати начали отрастать волосы, постепенно утихли, то и дело бередящие сознание, мысли о приближающемся несчастьи дочки, которая вот-вот останется без матери, свою боязнь такого расставания она научилась не переносить в своем воображении на девочку, как делают интуитивно многие любящие родители, представляя муки и стенания своих чад, от чего обе стороны обыкновенно, буквально впадают в отчаяние. Преодолев очередную неудачу с усмирением метастаз, радуясь уже тому, что они не увеличиваются и «спит» основная опухоль, а значит, Господь дал передышку и можно готовиться к новому броску на эту болячку, Катя Козлова радовалась каждому дню — как не радоваться, ведь он был!
Позади были те вечера, полные боли и уныния, когда она боялась заснуть, а с утра не проснуться, когда понимание отсутствие денег еще неделю назад, не изменится и завтра, вбивало столбом в болото бессилия и безысходности, при том, что продано все возможное, просить не могла, а встать сил не было! Дочь давно научилась не только понимать мамино настроение и его причину, но знала, как поддержать всего одним взглядом, улыбкой, словом.
Как первого сентября не дать ребенку то же, чем будут обладать все одноклассники?! Ужасно представить свою любимую, вверженную в одиночество ущемленности, кровинушку, частичку тебя самой, с тем же расцветом твоей собственной же души, переживания и обиды которой ты ощущаешь так же подробно и сильно, как свои личные. И обессиленный человек встает, неизвестно от куда беря силы, предпринимая невозможное. Господь же, ценя намерения не пустые, но переполняющие болью сердце, а ничтожностью зависящего от человека сложенной с очевидностью нищеты духовной, не способной бороться с мирскими тяжестями и неустойчивостью податливого панике разума, кающуюся душу, дает даже больше необходимого…, и помните в эти моменты, именно сейчас — Он, как милость любви своей, дарует ощущение свои рук, которыми держит вас, неся, не позволяя коснуться этой временной стези, от рассказов о которой в страхе шарахаются сильные мира сего, веруя не в Бога, а в приметы, опасения, сомнения, надеясь на накопленные богатства земные — рухлядь заразную, порабощающую и ум, и сердце, и душу…
Перезвонили из «Мужское и женское» довольно быстро. Из трубки телефона неслось несдержанно — восторженное комплементарное и льстивое Екатерине Козловой, ее доченьке, самой Татьяне Ермаковой, как бывает в моменты, когда кому-то необходимо что-то заполучить. Лесть — страшнейшее из оружий:
