— Мы все так любим Катечку, мы скучаем…, вы знаете, ее история…, но больше всего она сама…, какой же это светлый человек, очень ее любим и считаем другом нашей программы…, все, все передают большие приветы! Мы очень хотим ее еще раз снять и, снова, именно на новый год, зрители так просят, ну и мы все хотим, Гордон сам просит! Да и самое главное — профессор с радостью согласился сделать все возможное, мы познакомим вас с ним прямо в прямом эфире, где он пообещав на всю страну, не сможет уже отвертеться… — Татьяна сама взорвалась небывалой радостью за «девочек», любая такая поддержка, а тем более обещание, наконец-то добраться до нужного профессора, к которому ни она, ни Екатерина никак не могли пробиться, считая его своей основной надеждой.
Татьяна уже многое видела, поэтому в ее вопросе, все таки, доля пессимизма просочилась сквозь радость — не очень она верила в мягкость выстилаемого, зная, что на чужом спать, все равно будет жестко:
— Но это же…, вы уверены, что профессор согласится? Ведь он может пообещать, а потом не выполнить — сказать то можно, а вот соответствовать…, а Катерине совсем нервничать нельзя! Может быть, сначала устроить им встречу, он наш питерский, а потом и показать…
— Да вы что?! У нас сбоев не бывает, мы же «Первый» — не переживайте нам не отказывают и потом мы проконтролируем! А потом ваша Катенька такое солнышко, что кого хочешь растопит…
Как любое, по скрытой своей сути, не богоугодное дело, хоть и выглядящее шагом милосердным, добрым, светлым — это распалось, только коснувшись рук, залитыми слезами внезапно свалившегося счастья.
Не станем описывать происходящего в студии на съемках программы «Мужское — женское», в съемках студийных историй, где рассматривается тема с положительными и отрицательными персонажами, всегда много крика, возбуждающих и раздражающих интрижек и нюансов, обычно обеими сторонами тщательно скрываемые, но выпытанные пронырливыми продюсерами, редакторами, журналистами, старательно выбрасываемые на всеобщее обозрение, от чего выигрывают только голодный до низких зрелищ зритель и рейтинг самой программы.
Надо отдать должное — эта программа вышла проницательной, никто из видевших ее, не остался равнодушным к Кате и Даше, морально и словесно их поддерживали все, люди, способные высказаться и как-то озвучить свои мысли.
В основном, более всего, тронули два момента, ради которых и организовывалось все зрелище, старательно снимаемое с нескольких точек, что бы удобнее после было монтировать. Подобранная музыка, кадры разговора с профессором, искренне удивляющегося, как им до сих не удалось встретиться, с нетерпением ждущего их первой аудиенции по возвращении в северную столицу, пообещавшего многое и совершенно бесплатно, ибо для таких людей, как Катя и ее дочь все ворота открыты.
Затем, что было настоящей неожиданностью, а главное, совершенно не имело опоры ни на какие просьбы ни от Кати, ни от Татьяны, не имевших даже мыслей о подобном, ведущий передачи Гордон подошел и протягивая, какие-то документы и ключи, объявил, что решением руководства компании во главе с Константином Эрнстом, на которого и ссылался, принято решение подарить трехкомнатную квартиру, в новом доме в очень хорошем районе, что разумеется, снималось крупным планом. Не верящие своему счастью, пронизанные безграничной благодарностью к каждому, здесь присутствующему и хоть немного участвующему, плачущие мать с ребенком, совершенно не скрывали своих эмоций, светящиеся внезапным чужим милосердием — их вид подернул очеловечиванием даже железные сердца, скованные жестокорузлостью цинизма и безразличия.
Пробегающая по лицам зрителей око камеры, в своей спешки умудрявшейся схватывать редкую сегодня способность людей сорадоваться, не соблазняясь завистью чужого счастья, выпавшего на чью-то долю доброго случая.
Не столько восторг захватил весь зал, и совсем не экзальтированная увлеченность, а сама доброта и духовное тепло, зажженные счастливой улыбкой ребенка и измученной, но еще не потерявшей способность радоваться, впавшей в совершенно детское умиление, мамы.
С жадностью изощренного гурмана бросились объективы поглощать пылающие светом эмоции, редко посещающие эти студии, резко взлетели рейтинги, но не все еще совершили, придерживающиеся своих планов, искушенные собиратели чувственности и эмоциональности, теперь мощный всплеск всеобщего восторга необходимо было отшлифовать, вряд ли это понятно обычному человеку, но прилично и нормально для пожирателей рекламы: в зал внесли большого прелестного щенка породы «Хаска», давно желаемого Дашей — такой счастливой мать еще не видела свою дочь!
Если бы кому-то, зачем-то понадобилось десяток ведер слез умиления, что редкость любой эпохи существования человечества, то это можно было получить здесь и сейчас.
Наличие и безусловная преданность низости, развитая в лучших традициях лицемерия, как и сама изощренность вытягивания человеческого сердечного пламени, способного обогреть своим теплом и светом всю вселенную, стоящая выше всего человеческого и добродетельного, теперь не вызывает сомнений у этих профессионалов.
Не было бы в этом чего-то гадливого, если бы действительно совершалось доброе дело, пусть и не исходящее из мотиваций просто доброго начала, пусть меркантильного, для чего-то, даже жадно и злорадостно, мол, добились — вынули самое сокровенное, показали каждому, натянув и на себя одеяло милосердия, благотворительности, добра, пусть так, если благодаря этому стал счастлив ребенок, а потому и мать. Хотя чему удивляться, разве может в такой студии, где снимаются в основном передачи, наполненные страстями, а не теплостью веры и светом любви, почти всегда наполненная гамом, руганью, противоборством, человеческими страхами и страданием, когда журналисты, ведомые одним желанием — вытащить из самого нутряного тайника индивидуума его самое грязное, непотребное, скрываемое, пользуясь даже честным словом защитить, а на деле обвинить, но всегда воспользоваться, как
