словом — мелочевка, я с этим справлюсь, — хотя на самом деле не был в этом уверен.
Вбежала жена штабс-капитана с аптечкой и бутылкой спирта в руках. Увидев окровавленного мужа, она снова заголосила.
— Ой-ой! Миленок мой!
— Поставь все на стол и пошла вон! — крикнул Удачин.
Женщина непонимающе-испуганно моргала. Наконец тихо выдавила:
— Мужа надо в больницу, — и расплакалась.
— Нельзя его в больницу, у него пулевые ранения, — бросил Удачин. — Вместо больницы его отправят в милицию. Дура!
— Он умрет! — заголосила женщина.
— Вон! — рявкнул Удачин.
Женщина стояла как вкопанная, по щекам текли слезы.
— Маня, — тихо вымолвил Вронский. — Иди в дом, готовь обед. Ничего страшного со мной не случилось, ранения пустяковые. Друг Иван — хороший медик, он все сделает как надо.
Женщина медленно закивала, смахнула рукой слезы и попятилась к выходу…
Выглянуло солнце, но неприятный ветер не стихал. Вцепившись руками в руль, с большим напряжением, Урин вела машину.
«Так она долго не выдержит, — подумал Ермолай. — Надо делать привал», — и вымолвил:
— Что-то я проголодался, нужно сделать привал и перекусить.
— Однако, было бы неплохо, — согласилась напарница. — Впереди, кажется, виднеется лес. Там и остановимся.
Вскоре машина остановилась среди редких, худых березок по соседству с ельником. Урин открыла свою дверь и что-то громко крикнула в кузов по- монгольски.
— Я сказала Нарану, чтобы он спускался к нам, — сказала напарница. — Я думаю, мы потеснимся, и все втроем поместимся в кабине. Дружно все перекусим.
— Все правильно ты решила, — бросил в ответ Ермолай…
Трапеза, по факту совмещенная с отдыхом, длилась около часа. После этого они продолжили свой путь. Погода стояла пасмурная, неприятно свистел ветер, переметая по трассе снег. Сосредоточенная Урин держала небольшую скорость.
«Успеем ли мы сегодня пересечь границу? — невесело раздумывал Ермолай. — Ночевать где-то в незнакомой монгольской степи совсем не хочется».
Как-то незаметно подкралась дремота…
Атаман Семенов получил крайне неприятное сообщение из Советской России. Большевистские правоохранительные органы задержали его активного и ценного агента. Этот агент заговорил, ясно, что под пытками, но заговорил. Тем самым он нанес болезненный удар по белоказачьему движению. Вероятно, будет громкий судебный политизированный процесс, где будут трепать его, атамана, доброе имя, вешать ярлыки и всякого рода преступления. Будет большой скандал…
Втройне неприятно, что этот агент — сын его давнего боевого и верного друга, полковника Удачина. Это, как говорят боксеры, удар под дых. Что и как он, атаман, скажет теперь полковнику?.. Как отреагирует Удачин на это известие? Он сейчас проводит важную операцию против Советов в Монголии… Запьет ли с горя полковник?.. А может, вообще выйдет из борьбы с Советами?..
Атаман глубоко и тяжело задумался…
Ермолай проснулся и сразу зажмурил глаза от ярко светящего солнца.
— Пока ты спал, начальник, — изрекла Урин, — у нас капитально сменилась погода. Вышло почти весеннее солнышко, пропал неприятный и холодный ветер.
«Действительно», — обозревая в окно белый, спокойный природный пейзаж, подумал Ермолай.
Урин держала хорошую скорость, встречные машины не попадались.
«Какая же все-таки здесь переменчивая погода! — воскликнул Ермолай. — Теперь мы, похоже, успеем проскочить границу…».
Показалось небольшое поселение.
— Строящийся новый город Сухэ-Батор, — весело бросила Урин.
Миновали его быстро.
