Жданов собрал рабочее совещание по вопросу вывоза художественных ценностей Эрмитажа на Большую землю. Поскольку вопрос относился к категории государственно важных, был приглашен ограниченный круг должностных людей.
Кроме хозяина кабинета, члена Военсовета Северо-Западного направления, присутствовали: академик Понаровский — директор Эрмитажа, исполняющий обязанности начальника городского управления НКВД полковник Шадрин, и два офицера ГРУ Красной армии — местный подполковник Чехов и майор Истомин из Москвы.
Вначале Жданов напомнил о важности обсуждаемой темы.
— Имейте в виду, товарищи, вопрос находится на контроле товарища Сталина, — строго обозревая всех, закончил он свою небольшую вступительную часть.
Выступивший первым академик сообщил о положении дел с сохранностью экспонатов и других ценностей в Эрмитаже, их количестве. Привел цифры о вывезенных экспонатах до блокады и уже в ходе нее, в том числе, и воздушным путем. Далее майор Истомин проинформировал о ходе операции по вывозу ценностей по воздушному мосту, о трудностях, рисках и потерях. Полковник Шадрин доложил о работе городской милиции в части сохранности культурных шедевров города и содействия их вывозу на Большую землю. Посетовал на слабую техническую оснащенность, нехватку людей…
В заключении выступил Жданов. Высший партийный работник блокадного города всех поочередно, порой повышая голос, раскритиковал. Затем поставил перед должностными лицами ряд задач в части темы совещания…
Впереди показались знакомые и почти родные места. Вот и внешнее ограждение хранилища началось.
Сергеев направился к КПП. Подъехав, заглушил мотор, слез с мотоцикла, отвязал чемодан. Стал разминать затекшие ноги, спину, руки.
— Какие люди! — раздался веселый мужской голос.
Из КПП вышел улыбающийся начальник охраны, майор Флейта.
— Ермолай Сергеев! Лейтенант! — крикнул майор. — Ты ли это!? В наших местах!?
— Я, товарищ майор! И с дорогими к вам подарками! — в тон ответил Сергеев.
Мужчины поздоровались за руку. Быстро став серьезным, Ермолай сообщил о нападении неизвестного железнодорожника на машину на шоссе и об убитых.
— Я все это отрегулирую, — строго заверил майор. — Проходи в кабинет к Молевой.
Ермолай прошел на территорию. Проходившие мимо люди улыбались и здоровались. Ермолай отвечал.
Вот он зашел в кабинет Молевой. Хозяйка кабинета с кем-то эмоционально говорила по телефону. Увидев Сергеева, сразу и недоговорив, положила трубку. Широко улыбнулась, быстро прошла, снизу вверх заглянула в глаза.
— Ермолай! — всплеснула женщина руками. — Ведь вот недавно тебя вспоминала, — принялась обнимать и целовать.
«Она наконец запомнила мое имя», — подумал Сергеев и весело ответил:
— Здравствуйте, Ольга Олеговна. Рад вас видеть.
— Здравствуй, дорогой. А уж как я рада! Живой, здоровый! Что-то красный на лицо. Не болеешь?
Высвобождаясь из объятий, Ермолай положил на стул чемодан и устало изрек:
— Не болею, просто ехал на мотоцикле, немного обдуло ветром. Принимайте ценный груз, уникальные самородки из Ленинграда, из коллекции нашего старейшего горного института. Надо их определить на хранение, Ольга Олеговна.
— Из блокадного Ленинграда!? Сам привез! Молодчина! Конечно, примем. Ты к нам надолго?
— Завтра в 7 утра должен быть в Свердловске на аэродроме.
Отойдя от Сергеева на пару шагов, женщина с улыбкой рассматривала его.
— Тогда успеем, наговоримся, Ермолай. Докладываю: в хранилище все по плану, никаких происшествий за твое отсутствие не случилось. Сейчас едем в гостиницу в твой номер. Организуем шикарный праздничный обед, уж поговорим вволю.
— Я хотел пройти по хранилищу…
Женщина решительно замахала руками.
Весело бросила:
— Все здесь нормально, не волнуйся, Ермолай. Лучше сейчас возьмем Флейту и в гостиницу рванем. Так хочется с тобой поговорить, рассмотреть получше. Дай хоть я тебя потрогаю…
Но Ермолаю было не до шуток.
Он строго изрек:
