— Здравствуй, рядовой.
— Товарищ лейтенант, мне приказано вас встретить и провести в помещение аэродрома…
— Где майор Истомин и капитан Максимов? — перебил Сергеев.
— Они на задании, скоро будут.
«На задании», — медленно повторил Ермолай, бросил:
— Хорошо, свободен, боец…
Риббентроп нервно расхаживал по кабинету. Он получил неприятные новости. В Эстонии русские партизаны напали на машину спецпочты, перевозившую 10 картин, переправленные из Ленинграда. Машина с холстами как раз направлялась на виллу в Штейнорте. Два сотрудника убиты, тара с холстами изъята…
«Как могло такое случиться!? И именно с его картинами!? — возмущался рейхсминистр. — Агент Сонет во вражеском городе нашел картины. Упаковал и переправил через линию фронта. И вот на нашей территории убиты почтальоны и похищены картины!?.».
Получил Риббентроп и второе неприятное известие. Агент Сонет, работающий в блокадном Ленинграде, не вышел на связь в установленное время. Как это понимать? Недисциплинированность опытного агента? Или провал…
— Одно к одному!.. — ругнулся хозяин кабинета. — Со всем этим надо еще разобраться…
Риббентроп вызвал главного разведчика министерства, полковника Шульца, и поставил соответствующие задачи…
Сергеев прошел в помещение аэродрома, зашел в пустой кабинет капитана Максимова.
«Надо ждать майора Истомина», — осматривая уже знакомое помещение, подумал Ермолай.
Снял верхнюю одежду и завалился на железную кровать…
На улице послышались мужские голоса. Сергеев поднялся с кровати, оправил одежду.
В помещение вошли сосредоточенные майор Истомин и капитан Максимов.
— Привет, лейтенант! — весело бросил капитан. — С благополучным прибытием!
— Спасибо, — бодро ответил Ермолай. — Здравия желаю, товарищи офицеры, рад вас видеть.
— И мы рады, — изрек Истомин, протянул руку для приветствия. — Рассказывай, как там, на Большой земле?
— В целом неплохо, страна успешно работает на войну. Я убедился в этом в Горьком.
— Слышали о вашей вынужденной посадке.
— Было дело…
— Что в Новосибирске, Ермолай? — энергично продолжал майор. — Как расследуется теракт в театре?
— Жизнь идет в Сибири. Вам привет от всех знакомых, — ответил Ермолай и поведал о том, что ему сообщил майор Апальков…
После ареста знакомого Пехоева (Герцога) буквально за порогом своей квартиры и последующего неприятного допроса, Калиновский (Негоциант) серьезно задумался. Ведь допрашивающие его офицеры сообщили, что в военное время купля-продажа произведений искусств рассматривается как спекуляция, уголовно наказуемое действие с последующей конфискацией. И поскольку он, Калиновский, определенно находится на крючке у органов, то как же ему теперь без купли-продажи, то есть спекуляции, жить дальше? Вопрос очень интересный…
Тут еще родственник Василий все причитает, предлагает уехать к родне, в Казань…
Калиновский (Негоциант) сидел в кресле невдалеке от горящего и потрескивающего камина и тяжело раздумывал. Ведь сейчас, в условиях блокады, он не сможет вывести всю свою коллекцию на Большую землю. Распродавать за бесценок результаты своего многолетнего труда он не хотел. Спрашивается, что ему делать дальше?.. Увы, он не знал… Опять же, как долго будет длиться блокада?.. Запасов продовольствия и денег еще надолго хватит, может, на год… А дальше?.. А если все же в город войдут немецкие войска? Ведь Гитлер обещал стереть город с земли…
— У нас тут тоже есть кое-что интересное, — бросил майор Истомин.
Истомин, Максимов и Сергеев, расположившись за столом, трапезничали.
— Задержали мы у коллекционера Негоцианта одного скупщика картин, — вымолвил капитан. — Ушлый мужик, на хлебозаводе работает и
