Хозяин вскочил, хлопнул кулаком по столу. Дерево жалобно скрипнуло.
— Так уговори, пусть дадут тебе чего, — заорал он. В дверном проеме появилась испуганная мальчишеская физиономия и тут же исчезла. — А рожать будешь, не помрешь? Мало было мороки в прошлый раз?
Эмма пожала плечами. Она помнила, что в прошлый раз было больно, но как больно, стерлось из ее памяти. Она металась и кричала. А повитуха пришла поздно, и уже ничего не могла сделать. Ребенок погиб, а сама она пролежала недели две, беспрерывно плача и не в силах подняться. Сердце и дыхание как будто сдавило. Все думала тогда о ребеночке.
— А и родишь, — сказал муж, уже спокойно, — в лес снесешь. Еще одного кормить не буду.
Йормунганд проснулся, когда за окном уже сгущались сумерки. В комнате стало заметно холоднее. Какое- то время Йормунганд еще кутался в одеяла, но потом решил, что пора выбираться. Да и есть хотелось.
Хозяев внизу не оказалось, так что Йормунганд самостоятельно пошарил на кухне в поисках съестного. Побрился, глядя в отполированный кусок меди у рукомойника, срезал слишком длинные пряди у глаз. Глядя в отражение, он заметил, что похудел, щеки ввалились, а под глазами залегли тени. Не худо было б искупаться в теплой воде да с куском мыла, прикупить белья и новый плащ. Но, Йормунганд поскреб гладкую щеку, так его и поймают, стоит только расслабиться, остановиться.
И куда подевались хозяева. Йормунганд тут же вспомнил — куда. Пир у князя, народные гуляния, костры, пиво рекой, бесплатная еда. Народу будет много, но среди толпы проще затеряться и разузнать новости. Да и давно уже Йормунганд не веселился, с того самого злосчастного пира.
На улице оказалось многолюдно. Группки людей спешили в одном направлении, раздавались радостные возгласы, а на лицах Йормунганд угадывал нетерпение и предвкушение.
— Вот и отлично, — пробормотал он.
Подобное он уже видел, тогда поймали известного разбойника промышлявшего на большаке. Смотреть на казнь приходили семьями и смотрели на пытки как завороженные. Тогда на лицах людей Йормунганд видел те же нетерпение и предвкушение. Тот разбойник заслужил, он не боялся смерти, но истязания на потеху толпе ломали и не таких.
Йормунганд пошел в сторону общего движения. Поучаствовать в празднике — редкая удача для путешественника, привыкшего есть, что пошлет Луноликая, а богиня ему не благоволила.
— Эй, чародей! — Йормунганда дернули за полу плаща.
— А, это ты, Магнар. А где родители?
— Не знаю, дома их нет. Наверное, ушли на праздник. Вы тоже туда идете?
— Да.
— Будет весело.
— Почему у вас совсем нет Дочерей, Магнар? Вы не верите в Луноликую?
Магнар пожал плечами.
— Мы слишком бедные, чтобы платить Дочерям.
— Это не ответ. Башенки Дочерей стоят в захолустьях хуже этого, здесь же нет ни одной. Я не видел ни одного шатра, Дочери не заходят сюда.
— У них свои пути, у нас свои.
— Вы не верите в Луноликую? — повторил вопрос Йормунганд.
— Верим, только не так, как вы. Дочери — те же ведьмы, их надо жечь. Они вовсе не исполняют волю богини.
— Но их сила божественного происхождения!
Магнар насупился, уши и нос покраснели, и он уставился в землю.
— Есть и другие боги, кроме Луноликой, — сказал он громким шепотом, — Наш князь ненавидит любую магию, особенно женскую. А еще он ненавидит колдунов, ну а еще нас защищает большая змея, которая не дает пройти колдунам с юга.
— Ванадис и Йорд?
Мальчуган кивнул.
— Должно быть, сильная змея, — сказал Йормунганд. — Хм, в голове не укладывается. На границе владений Ванадис — и нет культа Луноликой.
Магнар выглядел виноватым, Йормунганд погладил его по голове.
— Пришли, — сказал Магнар, — Ладно, вы тут сами по себе, а я маму поищу.
Отовсюду доносился запах еды, так что Йормунганд невольно сглотнул, но тут же взял себя в руки. Возле стола лежали сытые собаки, которые едва подняли головы при его появлении. Йормунганд цыкнул одной, хотевшей было заворчать, и потихоньку двинулся к столу.
— Стой! Эй, ты! — окликнул его стражник, одетый в камзол и вооруженный мечом, — Ты кто такой?
— Я…
